за ней волочилось уже не меньше шести мафиози.
Пилот пропустил вперед себя два джипа, которые на малом ходу примкнули к группе преследователей. Лисица, казалось, ничего не замечала. Безоблачно улыбаясь, она едва ли не вприпрыжку шла по тенистой аллее, и сумка весело болталась на ее плече. Мужчины догоняли ее. Расстояние между Лисицей и ними неумолимо сокращалось. Пилот чуть прибавил газу. Мужчины перешли на бег. Лисица оглянулась и тоже побежала, но мафиози, именем которого Пилот пообещал назвать младенца, догнал ее, толкнул и вырвал из ее рук сумку.
Лисица упала на траву. Мафиози, завладевший сумкой, побежал навстречу джипам. Вся стая с воплями устремилась за ним. Пилот включил сирену и дал полный газ. «Скорая помощь» подлетела к Лисице. Девушка тотчас заскочила в кабину, захлопнула дверь и крикнула:
– Погнали!
Она тяжело дышала и все время озиралась. Пилот выжимал из машины все, на что она была способна. Они выскочили из ворот и помчались по набережной, оглушая окрестности душераздирающим воем.
– Держитесь, бабуля! – крикнул Пилот. – Сейчас я вас покатаю с ветерком!
Пролетев несколько кварталов, Пилот посмотрел в зеркало заднего вида и остановил машину.
– Неужели они до сих пор не заглянули в сумку? – с сомнением произнес он и, выйдя из машины, принялся снимать с себя халат и штаны. Забросив униформу в кусты, Пилот заглянул в салон. Бабуля одарила его по-детски восторженным взглядом.
– Дай вам Бог еще столько же прожить, – с самым серьезным видом сказал Пилот, вытаскивая из-под простыни наволочку, набитую баксами.
Лисица уже перебралась за руль и с тревогой поглядывала в зеркало.
– Покатайся немного по городу, – сказал ей Пилот. – И верни нашу пациентку в клинику. А я через ботанический сад побегу домой.
– Папа! – крикнула Лисица, увидев в зеркале джипы. – Уходи!
Пилот рыбкой нырнул в кусты, а Лисица, врубив сигнал сирены и проблесковый маячок, помчалась по встречной полосе на красный свет. Она меняла направление, словно заяц, убегающий от волка, сворачивала в узкие переулки, разворачивалась в противоположную сторону в плотном потоке машин, и ей везде уступали место, а джипы безнадежно отставали и, в конце концов, застряли в толчее у светофора.
Еще несколько минут Лисица разъезжала по городу, проверяя, нет ли за ней «хвоста». Она выключила все сигналы, чтобы не привлекать лишнего внимания, свернула на набережную и по ней вернулась в клинику.
– Что случилось? – удивились санитары, когда Лисица остановилась у приемного отделения и открыла заднюю дверь. – Почему вы привезли ее обратно? Ее не приняли в роддоме?
Лисица молча пожала плечами, пошла по тропинке в сквер и вскоре скрылась в густых зарослях маниока.
Один из санитаров выдвинул из салона носилки и уставился на старушку, которая резиновым голоском что-то тихо пела и при этом крутила головой, размахивала руками и сучила ногами.
– Кажется, бабуля уже разродилась, – с мистическим ужасом пробормотал он.
Глава шестнадцатая
Гости
Пилот глубоко опустил руку в наволочку, пошуровал там, словно собирался тянуть жребий, и вынул две пачки баксов. Посмотрев на них как на опротивевшие донельзя гамбургеры, он затолкал их в карманы курточки. Подумав, он опять опустил руку в наволочку и выудил еще две пачки.
– Остальное вам с Герой, – сказал он. – На обустройство семейной жизни… Кстати, а что ты собираешься делать дальше? Будешь ждать, когда он сделает тебе предложение? Или возьмешь инициативу в свои руки?
– Для начала я хочу хотя бы услышать его голос! – в сердцах воскликнула Лисица и швырнула телефонную трубку на диван. – Весь день одно и то же: недоступен! Недоступен! Недоступен! Куда он мог деться?
– Я считаю, что он немного загулял у Макса. А на Сесспуле не везде может быть роуминг.
– Загулял? – фыркнула Лисица. – Но сколько можно пить водку? Уже пошли вторые сутки, как он улетел!
Пилот с любопытством взглянул на дочь, подошел к сервировочному столику, взял бутылку текилы и плеснул немного в стакан.
– Кажется, ты уже освоилась в роли его жены, – заметил он, делая маленький глоток. – В связи с этим позволь мне сказать две умные мысли. Первая: даже семейные мужчины имеют право иногда встречаться со своими друзьями, и при этом, как правило, они могут пить водку двое, трое, и даже пятеро суток подряд. И вторая мысль: упаси тебя Господь упрекать его за это и разговаривать с ним таким тоном, каким ты говоришь сейчас со мной.
– Но у меня нервы, – вызывая к себе сострадание, произнесла Лисица.
– Третья умная мысль: если мужчина здоров, то он понятия не имеет, что такое нервы, – безапелляционно заявил Пилот. – И поэтому этот аргумент для него – пустой звук.
– Но он хотя бы должен был предупредить меня, что улетает к Максу на затяжную пьянку! – не сдавалась Лисица.
– Четвертая умная мысль, – монотонным голосом произнес Пилот, подливая себе еще текилы. – Пока он не сделал предложения, он тебе ничего не должен, кроме того, что регулярно выплачивать зарплату.
– Ну ладно! – мстительно прошептала Лисица. – Когда он на мне женится, я ему устрою веселую жизнь!
– Пятая умная мысль, – сказал Пилот, с улыбкой глядя на дочь. – Каждый мужчина стремится к той степени свободы, какую имел до женитьбы, и способен уступить жене лишь часть ее, причем добровольно. Всякое покушение на его свободу неминуемо приведет к разрыву.
– Какой кошмар, – пробормотала Лисица. – Я и не думала, что все так сложно. Ты, папуля, отбиваешь у меня всякую охоту идти под венец.
– Никакого кошмара! – возразил Пилот и пригубил стакан. – И хотя таких умных мыслей у меня наберется еще с полсотни, твоя мать всегда была счастлива со мной.
Лисица ходила по комнате, кидая взгляды на большое, во всю стену окно. На океане штормило. Порывистый ветер срывал пену с гребней волн. Пальмы раскачивались из стороны в сторону, как маятник метронома.
– Скоро начнет темнеть, – вслух подумала Лисица. – Потом наступит ночь. Я не смогу спать. Я все время буду думать: где он? с кем он?
Она остановилась посреди комнаты и решительно схватила телефонную трубку.
– Я позвоню Максу! – заявила она. – Пусть Гера воспримет это как покушение на его свободу, как посягательство на его личную жизнь, но я больше не могу терпеть!
Пилот пожал плечами и, нагнав на лоб философские морщины, уставился на сервировочный столик с батареей бутылок.
Лисица вышла на веранду и набрала номер.
– Макс, Гера у тебя? – спросила она, как только услышала произнесенное с дурным южнорусским акцентом «хэлло», да еще перемежеванное с чавканьем. Макс никогда не расставался со жвачкой. Ни в туалете, ни во сне.
– Гера? – удивленно произнес
