его захвата только увеличивается.
Мое сердце бьется страшно быстро, словно пытаясь вырваться из груди. Очевидно, что в его глазах я не человек, а просто объект, игрушка для жестоких игр.
В какой-то момент его хватка слегка ослабевает, и я пользуюсь этой секундой, чтобы с шумом вдохнуть немного воздуха.
Однако, это лишь мимолетное облегчение, поскольку его другой рукой он резко дергает меня за волосы, наклоняя мою голову назад. Я чувствую, как холодный металл его кольца царапает кожу, оставляя кинжальные отметины боли в моем сознании.
— Отпусти меня, — шепчу я ему.
Он задирает мою юбку на бедра.
— Не надо.
Вильям запускает пальцы правой руки мне под трусики, лаская мой клитор. Мои глаза закатываются на затылок от этого прикосновения.
Одно прикосновение — и я на грани, моя правая рука вырывается, чтобы ухватиться за стеллаж-сепаратор рядом со мной, а левая поднимается, чтобы сжать в кулак его рубашку, хватаясь за нее.
Мгновение, и я уже не могу распознать, что движет мной — гнев или страсть. Его глаза, пронзающие и настойчивые, ищут ответы в моем взгляде, но сам он не отступает ни на шаг, будто боясь, что, отпустив меня хотя бы на миг, все рухнет.
Его дыхание тяжелеет, каждый вдох содрогается в такт нашему общему напряжению. Я чувствую тепло его кожи сквозь тонкую ткань рубашки, пальцы проникают глубже, будто пытаясь удержаться на этой грани между реальностью и бурей, вспыхнувшей внутри нас.
Звуки окружающего мира становятся далекими и незначительными, затопляемые шумом крови, стучащей в висках.
— Тебе нравится?
Его взгляд блуждает по каждому сантиметру моего лица, улавливая каждую мельчайшую реакцию.
— Отпусти меня.
Его прикосновение — единственное, что я могу видеть, чувствовать или думать. Я понятия не имею, что я сделала, для чего мне этот урок. Я отчаянно ищу в своей голове.
Моя внутренняя вселенная сжалась до пределов этого контакта, до невыносимой остроты осязания. Вдыхая его запах, осознаю, что больше невозможно различать, где кончается он и начинаюсь я.
Мысли спутаны, разум поглощен едва осязаемыми эмоциями. Все, что остается, — это глубокое, первобытное ощущение, порожденное простым касанием. Я пытаюсь собрать в себе крохи здравого смысла, чтобы понять происходящее, но все усилия оказываются напрасны.
— Не смущайся того, как сильно твое тело хочет меня, Мика.
Он кладет оба пальца в рот, и стон вибрирует в его груди, когда он облизывает их. Зрелище того, как он высасывает мое возбуждение со своих пальцев.
Когда пальцы покидают его рот, он делает шаг вперед, сокращая расстояние между нами. Его прикосновения становятся настойчивее, будто проверяют каждый сантиметр моего тела на чувствительность.
Он целует меня с такой страстью, что мир вокруг теряет свои очертания. Наши тела движутся в такт, словно давно отработанный танец.
Его руки исследуют мои линии, жадно впитывая каждую деталь. Я чувствую, как его прикосновения становятся все смелее и уверенное, и это заставляет меня терять остатки самоконтроля.
— Если ты и дальше будешь так смотреть на меня, я трахну тебя возле этого книжного шкафа.
Я задыхаюсь, когда его пальцы снова находят мой клитр. Его палец безжалостно вонзается в меня, и я не могу ничего сделать, кроме как держаться за него изо всех сил.
— Тихо, никто не должен нас услышать.
Его рука закрывает мне рот и заглушает крик, пытающийся вырваться наружу.
Я бросаю на него пронзительный взгляд и ничего не говорю.
— Это была ошибка, и она больше не повторится, — одергивая юбку говорю я.
— Если ты так говоришь.
— Чего ты хочешь от меня?
— Например, — задумывается он, — Послушания.
Его рука поднимается, чтобы аккуратно убрать прядь волос с моего лица.
— Никогда, — разворачиваюсь я к выходу.
— Никогда не говори никогда, — кричит он мне в след.
Глава 17
Вильям.
Возвращаясь домой, после случая в библиотеке. Я застаю у нас дома, кажется одну из подруг Луиса.
— Что она здесь забыла? — заходя на кухню, спрашиваю я Луиса.
— Данна, — говорит Луис, — Решила навестить меня.
— Вы трахаетесь?
— Нет, — быстро реагирует Данна.
— У меня нет таких мыслей, — отвечает Луис, — В отличии от твоих.
— Это не мои мысли, а обоснованное предположение, — бросаю ему я, — Зачем тогда она здесь?
Данна, явно смутившись, неловко поправляет волосы.
— Я действительно пришла просто повидаться, — произносит она тише.
Луис пожимает плечами и берет чашку с кофе. Не зная, как дальше реагировать, я бросаю еще один укоризненный взгляд на них обоих и выхожу из кухни.
Мысли о случившемся в библиотеке не дают покоя, и ощущения, что что-то здесь не так, только усиливаются. Остается понадеяться, что Луис говорит правду и всё это действительно невинно, хотя и трудно развеять возникшие сомнения.
Шорох за спиной заставляет меня обернуться. Луис стоит в дверях, скрестив руки на груди. В его взгляде мелькает что-то недосказанное, и я понимаю, что разговор предстоит сложный.
Он делает шаг вперед, потом еще один, и вот он уже сидит рядом. Кажется, что тоже хочет что-то сказать, но не знает, с чего начать. Я решительно смотрю ему в глаза, ожидая объяснений.
— Нам нужно поговорить, — начинает Луис наконец. — Я понимаю, что у тебя есть вопросы, и я готов на них ответить. Данна, она связана с нашим общим прошлым, и, возможно, пора рассказать тебе правду.
— Что ты имеешь в виду? — мой голос дрожит, слова выходят хриплыми и неуверенными.
Луис вздыхает, опуская взгляд на пол.
— Она нашла того, кто видел что случилось два года назад, — начинает он, и я чувствую, как все внутри холодеет.
Луис поднимает глаза и смотрит прямо в мои, будто пытается заглянуть в самую душу.
— Почему ты ничего не говорил раньше? Почему она здесь сейчас? — наконец, нарушаю я тишину.
Луис проводит рукой по лицу, как будто стирая следы
