в округе Лейн. И это дом Хаэля.
Взгляд на его лице, пока он стоял прислонившись к Камаро, а мускулистые руки были скрещены на красной футболке, был убийственным. Одно дело начать войну банд в Прескотте, и совсем другое — принести все это дерьмо в его гребанный дом.
— Мы противостоим, — спокойно сказал Митч, потянувшись рукой, чтобы положить ее на плечо Кайлер. Он оттащил своего друга в сторону, оставляя Кайлера расхаживать и пропускать пальцы через его грязные блондинистые волосы. — Скажи нам, что вы сделали с Дэнни.
Вик засмеялся, звук был похож на ржавые гвозди и забытые мечты. Митч стиснул зубы, карие глаза прищурились на лидера Хавок. Митч указал своим подбородком, а затем бросает взгляд в сторону ограды из цепей, пересекающей подъездную дорожку Хаэля. Через несколько секунд появились головорезы в клоунских масках, таща между ними рыжеволосую девушку.
Она в фартуке, ее лицо покрыто синяками. Одна туфля все еще на ее ноге, другой нет.
— Какого блять хрена? — прорычал Хаэль, а потом все происходит, как в тумане.
Из кустов появляются дюжины парней с масками склетов, как в ночь Хэллоуина. Оружия наготове, и менее чем за минуту Вик, Митч и я оказываемся в середине противостояния.
— Отпусти ее, — прорычал Хаэль, теряя каждую унцию своего обычного спокойствия.
За его глазами скрывается глубоко засевший страх, давний ужас, наконец-то воплощенный в жизнь. Дружки Митча сбрасывают коматозную женщину на гравийную дорожку и оставляют ее неподвижную.
Не надо быть гением, чтобы сложить кусочки воедино: это, должно быть, мама Хаэля.
— Смело, — все еще покуривая, сказал Вик, ведя себя так, будто ему плевать на все, что здесь происходит.
По его напряженным плечам я могу прочитать, что он говорил глупости, но этого шоу, видимо, достаточно хорошо для Митча, потому что на долю секунды в его взгляде вспыхивает страх, прежде чем он скроет его.
Вик свесил ногу с мотоцикла и встал, оставляя меня сидеть сзади. Я встала без всякого разрешения и направилась прямо к матери Хаэля.
— Скажи своей суке отвалить, — прорычал Митч, когда один из мудаков в маске клоуна направил свой пистолет на меня. Я проигнорировала его, опускаясь на колени рядом с женщиной и убирая с лица ее рыжие волосы.
— Назовешь мою девушкой «сукой» еще раз, и я убью тебя, и мне плевать, если кто-то увидит, — взгляд Виктора последовал за мной на мгновение, а потом снова вернулся к Митчу. — Думаешь, что может вот так зайти в дом моего брата и напасть на его мать без каких-либо последствий? Надеюсь, ты знаешь, на что идешь, Митч.
Митч засмеялся, но звук был напряженный. Он тоже строит из себя равнодушного, но у него и близко не получается так хорошо, как у Вика. По сути, это и есть Митч в двух словах, не так ли? Менее хороший Вик. Вик с пониженной влажностью. Шарлатан. Гребанный подражатель. Назовите его вдохновителем, если хотите, но Хавок были в этом первые. Мы были первыми.
Будь первым или будь лучшим, но когда кто-то первый и лучший, что ж, вас поимеют.
Хорошее решение для команды Картера выбрать маски клоунов, потому что это то, кем они являются. Имитации. Тени.
Хавок — настоящие гангстеры.
И я — одна из них.
— Думаешь, мы вырубили эту сучку? — с удивлением спросил Митч, указывая на мать Хаэля. — Мы нашли ее такой, — ухмылка осветила его губы, когда я посмотрела на взаимодействие между ним и Виком, присаживаясь, чтобы притянуть мать Хаэля к себе на колени. — Похожи ее старик слегка избил ее.
— Блять, — прорычал Хаэль, боль в его голосе звучала, как разбитое стекло. Мне было больно слышать его, сильнее, чем я могла ожидать. Даже после просмотра видео, даже зная, что они скрыли его от меня. Черт, Бернадетт, ты становишься мягкой. Только… я не чувствую себя мягкой. Вместо этого, я чувствую обратное, словно что-то твердеет внутри меня, превращая мое сердце в камень.
Я снова посмотрела на Митча и нахмурилась.
Команда Картера, какая шутка.
В мире грешников и грехов есть только один авторитет.
Хавок.
— То, что происходит с нашими семьями, не твое дело, — сказал Вик, пока Митч обходил его. Вик даже не утруждал себя следить за ним глазами, настолько безразличен к своему противнику, что показывает ему свою спину. По мне так довольно дерзко.
Женщина на моих коленях вздрагивает, бормоча по-французски, когда она пытается сесть. Я пытаюсь успокоить ее, пальцами поглаживая ее волосы, но она отталкивает меня, заставляя себя сесть, рыжие волосы растрепаны, милое личико все в синяках. Она осматривает беспорядок, в который мы превратили ее округ, а потом ее взгляд остановился на Хаэле.
— Qu'est ce qu'il se passe?[9] — шепчет она, карие глаза расширились. Одна из ее рук поднялась, чтобы обхватить крестик на ее горле. — Ils ont fini par venir pour moi c'est ça?[10] — я не имела ни малейшего понимания, что она говорит. В школе Прескотт было не так много уроков по иностранным языкам. У нас был английский как второй язык для испаноговорящих, на этом все из культуры в Южном Прескотте.
— Calme toi Maman. Ça va bien se passer[11], — умолял Хаэль, делая шаг к ней, и даже несмотря на отстойность ситуации, и мою сильную злость на парней Хавок, я должна признать, что, когда он так говорит на французском, это горячо. Когда один из парней Митча отводит назад курок своего револьвера, Хаэль останавливается, нахмурившись и ругаясь себе под нос. — Nique ta mère, Mitch[12], — пробормотал он, но никто, кроме Хаэля, не знает, что он имел в виду, так что оскорбление было утеряно в переводе. — Дай ей вернуться в дом, и мы разберемся с этим, как настоящие мужчины.
— Настоящие мужчины? — спросил Митч, когда через дорогу Кали смотрела на меня своими темными глазами. Я могу только молиться, чтобы ее задницу сбил поезд. Если бы Вселенная была настолько добра. — Настоящие мужчины не играют в игры в темноте. Где. Дэнни? Или вы сейчас же ведете нас к нему или это дерьмо станет реальным.
— Ошибаешься, — огрызается Вик, отбрасывая свою сигарету в сторону,
