железо ей тоже не страшны, но учителя запретили ей экспериментировать без наблюдения взрослых и пока она не освоит собственный огонь.
– Поэтому она тренируется в воде? Потому что ещё не освоила его?
– На это могут уйти годы, – легонько пожала плечами Катя. – О способностях жар-птиц очень мало известно, поэтому Артур Тамерланович занимается с ней, как он сам говорит, методом проб и ошибок. И самой первой их ошибкой была тренировка в спортивном зале, после чего там пришлось частично перестилать пол из-за искр и вышедшего из-под контроля пламени, подпалившего доски.
Костя ясно различил в тихом голосе девочки смешинку и отметил про себя, как Катя разговорилась здесь, наедине с ним и вдали от других ребят и взрослых.
– После этого они перебрались на озеро, – продолжила Катя, – а зимой занимаются посреди снега. То, что ты видишь сейчас, уже большой прогресс. Жанна перевелась в лицей около года назад, я тогда ещё здесь не училась, но Никита рассказывал, что первые месяцы она совсем себя не контролировала – руки то и дело вспыхивали, а учителя не знали, как этому помешать. Так продолжалось до тех пор, пока Артур Тамерланович не придумал регулярно с ней заниматься. Поначалу он, как я понимаю, просто разрешал Жанне что-нибудь сжечь, выпустить пар, так сказать. А затем они постепенно начали придумывать всякие упражнения на концентрацию внимания, чтобы выяснить, что она может. Проблема в том, что Жанна – первая жар-птица в истории лицея.
– Серьёзно? – вытаращил глаза Костя.
Катя кивнула. Её голос зазвучал громче и увереннее.
– Жар-птицы – очень редкие лукоморцы, настолько редкие, что, как рассказывала моя мама, многие считали их выдумкой. Поэтому информации о них практически нет. Если для большинства лукоморцев у лицея есть что-то вроде досье с описанием их особенностей, примерами способностей и тренировок для развития, то с Жанной им приходится действовать наобум.
Глава 13
Катя
Немного понаблюдав за тем, как Жанна, перейдя к новому упражнению, зажигает огонь попеременно то в левой, то в правой ладони, Костя спросил:
– Так твоя мама лукоморец?
– Царевна-лягушка, – подтвердила Катя. – Папа – нет, но он знает о лукоморцах. – Она глянула на Костю из-за чёлки и отвернулась, нервно поправив волосы. Затем вдруг встряхнулась, выпрямилась и подняла голову, открыв лицо. Щёки и нос девочки, как и подбородок, были зеленоваты и покрыты маленькими пупырышками. Катя, смотря строго перед собой, указала на себя. – Это бывает не у всех царевен-лягушек, но у мамы было так же, поэтому она заранее предупредила меня и папу, чего можно ожидать. Она говорит, что это признак сильных способностей. Ей было шестнадцать, когда у неё всё это прошло, так что мне нужно просто потерпеть.
Костя отвёл взгляд, не желая смущать Катю. С другой стороны, разве не будет лучше вести себя, будто перед ним самая обычная девочка? Подумаешь, у неё зеленоватая кожа, что тут такого? Тем более что у неё это пройдёт. Кто он, с его способностью видеть ценность чужих вещей, такой, чтобы осуждать Катю за то, что она не контролирует?
– А это не больно? – осторожно спросил Костя, снова повернувшись к девочке.
Катя быстро покосилась на него, но, похоже, что-то в выражении его лица её успокоило, потому что она едва слышно выдохнула и покачала головой.
– Нет. Только чешется, потому что сильно шелушится. – Она улыбнулась: – Мама загрузила мне полчемодана всякими увлажняющими кремами и эмульсиями. На руках у меня иногда тоже высыпает, но это редко.
– А что царевны-лягушки могут? – полюбопытствовал Костя.
– Имеешь в виду, кроме того, чтобы изображать из себя жаб без грима? – пошутила Катя, сверкнув в его сторону своими удивительными леденцовыми глазами. Затем она их закатила и насупилась: – Если верить легендам, потому что нет ни одного доказательства, что это правда, царевны-лягушки, как и многие другие лукоморцы-перевёртыши, способны превращаться в лягушек.
– Перевёртыши? – переспросил Костя. – Как оборотни?
– Только превращающиеся по собственному желанию, без воздействия луны и сохраняя человеческий разум, – подтвердила Катя. – По идее, все так называемые «животные» лукоморцы… Это неофициальное название, многие на него обижаются, поэтому особо его не употребляй, – спохватившись, быстро добавила она. – Но я имею в виду царевен-лягушек, жар-птиц, змеев-горынычей, серых-волков и так далее. Так вот, они вроде как все теоретически могут превращаться в этих животных, но мало кто в действительности на это способен.
– Потому что даже способности одного типа лукоморцев могут сильно друг от друга отличаться, – сказал Костя, припоминая объяснения Никиты.
– Верно, – кивнула Катя. – Моя мама превращаться в лягушку не может, её мама, моя бабушка, тоже. У нас есть семейная легенда, что моя пра-пра-много-раз-прабабушка это умела, но насколько это правда – кто знает? – Девочка развела руками. – На этике об этом тоже рассказывали как о чём-то возможном, но неподтверждённом. Поэтому главной способностью царевен-лягушек считается наш ум. У нас идеальная память, мы почти ничего не забываем из прочитанного, увиденного или услышанного.
– Круто! – восхитился Костя. – То есть вы жутко умные!
Катя опять опустила голову, спрятавшись за волосами, но он успел заметить, что её щёки зазеленели, как сочная трава. Это она так краснела?
– Мало что-то помнить, нужно ещё понимать, что ты знаешь, уметь анализировать, строить и доказывать теории, докапываться до истины, а самое главное – иметь развитое воображение, потому что без него невозможно придумать ничего нового. Так говорит моя мама, а она очень-очень умная, по-настоящему. И я хочу быть как она, – горячо выпалила Катя.
– Поэтому ты много читаешь? – спросил Костя, кивнув на книгу, лежавшую рядом с ней на другой стороне скамьи.
Катя взяла её и показала обложку. Костя прочёл:
– Аркадий и Борис Стругацкие. Полдень, двадцать второй век. – Он моргнул. – Они вроде писали научную фантастику, да?
Катя, снова позабыв про смущение, посмотрела ему прямо в глаза и лукаво улыбнулась:
– Вообще-то для лукоморцев они вроде как обязательная литература для прочтения. Ну, они и Кир Булычёв.
– Кира Булычёва я читал, про приключения Алисы Селезнёвой! – обрадовался Костя. И напряг память. – Ты про её путешествия в прошлое, к сказочным персонажам, жившим между ледниковыми периодами?
Катя закивала, тихо смеясь.
– У Стругацких это «Понедельник начинается в субботу» и «Сказка о Тройке» про работу НИИЧАВО.
– Нии-чего? – Костя тряхнул головой. – Погоди, они что, писали о лукоморцах?!
– Совсем нет, – ещё сильнее огорошила его Катя. – Но каждый уважающий себя лукоморец просто обязан их прочитать.
– Ладно, – растерянно протянул Костя.
Катя погладила обложку книги.
– Но мне больше нравятся их ранние повести и рассказы про будущее. Точнее, каким
