не поняла, значения выражений — не фотогеничная, несуразная, она просто поняла своим детским умом, что какая-то неправильная и поэтому, маме за нее стыдно. Сколько ей, Любе, тогда было лет? Когда ненароком оказалась свидетелем разговора мамы с ее подругой? Пять, кажется. Да, за год до того, как мама ушла от отца. И от нее. Несуразной дочери. Ушла и больше не появлялась. Переехала в Лондон, с новым мужем. Знать о себе не давала. И вдруг, на совершеннолетие, папа передал от нее подарок. Кулон и серьги с розовыми бриллиантами….Боже ты мой…. Да скорее всего, он сам и купил, этот гарнитур….. — Даня, Степа, бежим к цыплятам, посмотрим, как они поживают! А потом, обратно в фиг вам заберемся! — из-за высокого забора, донесся звонкий Машин голосок. Люба опомнилась. Обнаружила себя, зачем-то остановившейся перед выходом с придомовой территории Юриных соседей. Шагнула за ворота. Юрий беседовал с соседом Виктором, облокотившимся на капот старенького джипа. Сердце задрожало, словно желе. Подтянутый, крепкий, высокий, сильный и…. Надежный. Открытый и искренний. Юрий Ангел. Великий Могиканин. Если б была малейшая возможность, остаться с ним рядом подольше, она б за нее зацепилась и осталась… Под ногой хрустнул гравий, Юрий на звук повернул голову, смотрит пристально, лицо делается обеспокоенным. — Люб, ты точно, нормально себя чувствуешь? Ничего не болит? — Не болит, Юр. Мне нужно с тобой поговорить. Виктор выпрямился, улыбнулся широко:- Пойду переоденусь, говорите на здоровье. Мясо захватите? Или, ладно, я сам принесу. — он достал брелок, нажал на кнопку, сработал электронный замок на джипе, Покручивая брелком, Виктор быстро пошагал к своим воротам и вскоре за ними скрылся. — Выкладывай, Любаш, что случилось? Люба перевела дыхание. Зашептала сбивчиво:- Юр. Ирина, догадалась, что это меня ищут….Собирались искать. Еще раньше, чем от Маши о нашем побеге услышала, догадалась. Поделилась догадками с родственником Виктора. Он предложил сделать фото, мое или Машино, переслать ему, и если совпадет с ориентировкой, то….. Информацию Гаврилову продать. За один миллион рублей. И такую же сумму, попытаться получить от меня. Якобы за молчание. Она сначала согласилась, потом, вроде бы передумала в этом участвовать. Юр, в любом случае, нам с Машей нельзя…. Нельзя оставаться… Откажется Ирина, найдется еще кто-нибудь. Желающий заработать….. Боюсь, и тебя Юр, коснуться может….. Я… Решила: отдам Ирине серьги, пусть забирают, лишь бы тебя не беспокоили. Она прервалась. Судорожно вздохнула, и…..Он притянул ее к себе. Обнял, осторожно и бережно. — Гадко, Люб. Не ожидал, от Ирины. От кого, от кого, от нее не ожидал. Отдавать ничего не нужно, очень тебя прошу. Обойдутся. К сожалению, вынужден согласиться: оставаться здесь, больше не следует, потому как, ты будешь нервничать, вздрагивать от каждого шороха. Поэтому, да, мы уедем. К моим родителям, они в пятидесяти километрах от Москвы живут. Дом большой, даже два на участке, мама с папой обрадуются. Я сейчас спишусь с Артемом Игнатовым, попрошу прислать за нами водителя, свою машину пока тут оставлю. Справимся, Люб. Обязательно, справимся, моя хорошая…
17
Желание разрыдаться, стало почти нестерпимым. Прижаться к широкой груди и разрыдаться. Не беззвучно, громко. Не сдерживаясь. В кольце его рук, пропало ощущение, будто мир опять рассыпается на куски, и ты один на один с этим рассыпающимся миром. Кольцо его рук, защищает от всех невзгод. Сильных рук, в то же время, умеющих быть такими бережными. Ей тепло, и она уже кажется себе не настолько лишней, здесь, как казалось всего несколько минут назад. И запах гортензий долетающий с приусадебного участка соседей, становится легким и ненавязчивым, уже не душит, не скребет по горлу. Вот от этого, ей и хочется разрыдаться. А еще, оттого, что он сказал: моя хорошая. Миллион лет, она не слышала таких слов, в свой адрес. Хорошая….Еще… Сказал, уедут к его родителям. Вместе. Мама с папой обрадуются…. Так он сказал…Артем Игнатов…. Вроде бы где-то, когда-то слышала, это имя и фамилию: Артем Игнатов…..Мысли сбиваются, путаются. Желание разреветься, с трудом удается побороть. — Мальчики! Мы еще палатку не обследовали! Там можно попрыгать на матрасе, дядя Юра его из насоса надул! — кричит в глубине двора возбужденная Маша. Господи боже, пригрелась в объятиях, а дочка уже столько времени без нее… Поднимает вверх голову, заглядывает Юрию в лицо. — Дети без присмотра, нужно пойти к ним. — шепчет хрипло. — Не переживай, я за ними посматриваю. Калитка настежь, мне хорошо видно. — слышит в ответ. Успокаивающий, негромкий голос. Голос уверенного в себе, мужественного, благородного человека. Он, заверил: мы справимся. Вновь заверил, не в первый раз. А она, хоть недавно убедила себя: мол, для Юрия будет безопаснее, если исчезнуть из его жизни, а сама, вновь цепляется за него, как утопающий за соломинку. Вновь готова его благородством воспользоваться. Заявиться к родителям. Неловко получается…. — Юр, мы…. не приволочем с собой проблемы, твоим маме с папой? — Не приволочем, Любаш, никаких проблем. Ты мне поверь, не сомневайся, хорошая моя. Он снова повторил: хорошая. Моя. И она ему верит. Верит. Кому же ей верить, как не ему? Ангелу. В его серьезных, искренних серых глазах, отражается золотистый перламутр вечернего неба. В коротких русых волосах, отблески мягких лучей заходящего солнца. Необыкновенный мужчина, посланный ей, сжалившейся Вселенной…. — Мама! Дядя Юра! Идите скорее! Мы смотрите, кого нашли! Ежика! Настоящего! Ой! И еще один, только маленький! И еще! Их тут три! Целых три!! — звенит колокольчиком восторженный крик дочки. Юрий улыбнулся. — Семейство ежей в гости пожаловало. Теперь да, надо идти к детям, раз Маша зовет посмотреть. Люба выскользнула из объятий, но тепло его рук, осталось с ней. Окутало, словно мягкий бархат. Бархат летнего вечера. — Можно грибами ежиков покормить? Они всегда на картинка, грибы на своих иголках носят! — Маша срывается с места, несется навстречу. Даня и Степа остались у дикой розы. Сидят на корточках, заглядывают под колючие ветки кустарника. Ежей стерегут. — Машунь, мы их лучше молоком угостим, ежиков. Молоко им больше понравится, чем грибы. — говорит подбежавшей Маше, Юрий. — Если больше понравится, то конечно, давайте молоком угостим, — с готовностью соглашается дочка. У Любы екнуло в груди. Ее маленькая девочка, так счастлива здесь. Расстроится, когда узнает, что придется уехать. Но ничего не попишешь. Необходимость. Ежики свернулись в клубки, выпустили иголки. Не убегали. Юрий принес молоко и два блюдца. Угощение поставили рядом с кустом. — Предлагаю отойти подальше, чтоб наши гости не стеснялись, — сказал обведя взглядом детей. Нехотя, согласились, поплелись к гамаку, оглядываясь на куст. Впрочем, вскоре о ежах позабыли. Накачались в гамаке,
