но Мюллер только улыбнулся кривоватой усмешкой, продолжая пояснять ситуацию:
— Не стоит так реагировать на, казалось бы, крупные цифры количества акций. Стоимость каждой акции составляет всего пять рублей, поэтому прошу не завидовать моему буржуинству. Кстати, предвосхищу ваши дальнейшие вопросы и откровенно поведаю о том, что по итогам прошлого года мною были получены дивиденды в размере трехсот тридцати миллионов рублей, с которых я честно заплатил налог в тринадцать процентов. И уж если быть до конца честным, то напомню — мой оклад составляет шестьдесят миллионов рублей в месяц. Надеюсь, я смог удовлетворить ваш интерес к моим несметным богатствам, Николай Палыч? — опять кривенько улыбнулся Мюллер, но губы его при этом мелко подрагивали, выдавая крайнюю степень напряжения.
Но на жандарма такой поток откровений, казалось, не произвел, ровным счетом, никакого впечатления. Тот был холоден, расчетлив и неумолим, как оценщик ломбарда.
— Допустим, что всё это так, — не стал он спорить с ответчиком. — Я даже склонен считать, что вы получали эти суммы все те без малого двадцать лет, что находились на этой должности. Сколько там выходит по итогу? — спросил он у Глазырева, бодро стучащего по клавишам калькулятора.
— Восемнадцать миллиардов с хвостиком, — четко доложил главный банкир страны.
— Не хило, — присвистнул Рудов и облизнул обветренные губы, как бы в предвкушении давно ожидаемой трапезы.
— Ладно, товарищи, — продолжил иезуитствовать Тучков, — оставим эту сумму в покое, считая её, хоть и завышенной для государственного чиновника, но вполне себе легальной. Однако вернемся к нашей беседе. Я тут, накануне навел кое-какие справочки и у меня возникло много вопросов, которые не дают мне спокойно уснуть уже вторые сутки. Я ведь не из праздного любопытства поинтересовался, дорогой вы наш Алексей Борисыч, об акциях, которые числятся за вашей семьей. Но вы, вот беда, видимо запамятовали о тех из них, которыми владеет ваша дочь, — вкрадчиво продолжил инквизиторствовать Тучков, пристально, как рентген, глядючи на сжавшегося в комок Мюллера.
— Йа, — с трудом сглатывая ком, подступивший к горлу, произнес он, — давно не имел с ней контактов. Она, к сожалению, проживает далеко от меня. Поэтому я не в курсе её истинного материального положения. Возможно, она тоже приобрела несколько акций, глядя, как они растут в цене на бирже.
— Тридцать пять миллионов акций мадам Вердье, а именно под этой фамилией своего французского мужа она фигурирует в реестре акционеров, по-вашему, пустяк, на который вы даже не обратили своего внимания? — притворился удивленным кэгэбэшник.
— Отдаю должное вашим розыскным способностям, Николай Павлович, — начал уже приходить в себя Мюллер, — однако вы верно подметили тот факт, что она уже является членом семьи своего мужа на протяжении десяти лет, поэтому я не счел для себя возможным упоминать всуе её имя. Она взрослый человек, а потому имеет право осуществлять любые операции на рынке ценных бумаг.
— Я, может быть, и согласился бы с вами, если бы не знал, что на протяжении всей своей жизни она ни одно дня нигде не работала. Невольно напрашивается вопрос: откуда деньги, Зин? Ведь в качестве акционера она появилась на следующий день после бракосочетания, — вошел во вкус допроса Тучков.
— Видимо свадебный подарок мужа, — пожал плечами Мюллер.
— Антуан Вердье — менеджер средней руки в компании «Total Energies», поэтому логичнее было бы преподнести супруге акции именно этой фирмы, не так ли?
— Видимо доверие к нашей фирме перевесило доверие к своей, — усмехнулся счастливый тесть.
— Вряд ли дело в этом, — скептически поморщился Тучков. — Годовой доход месье Вердье не превышает полутора миллионов евро в год, и это без учета налогов. Кстати, после свадьбы, любящая супруга господина Вердье сразу же приобрела на свое имя замок в Перпиньяне стоимостью в тридцать четыре миллиона евро, куда они с радостью и перебрались из душных парижских апартаментов.
— Вам не дает покоя благосостояние моей дочери? Ну, так наведите справки у ней самой по всем интересующим вас вопросам, — строго поджал губы Алексей Борисович, давая тем самым понять, что с него все взятки гладки.
Но не таков был потомственный аристократ и дворянин, то ли в десятом, то ли в двенадцатом колене — Николай Павлович Тучков. Сейчас он больше походил на бульдога, вцепившегося зубами в противника. И уже ничто не могло бы разжать его сомкнутые на горле врага челюсти. А то, что Мюллер был для него враг, читалось по холодному блеску его стальных глаз, в которых не было пощады, а было только ожидание команды на окончательное сжатие зубов.
— Не извольте беспокоиться! — широко и хищно улыбнулся Тучков в ответ. — Когда будет надо, мы у ней лично поинтересуемся происхождением её капиталов, причем, где бы она не находилась.
В последних его словах звучала уже ничем не прикрытая угроза.
— Ладно, — продолжил сжимать челюсти на горле жертвы Тучков, — вернемся к вашей персоне. Как государственный чиновник министерского уровня, вы обязаны подавать декларацию о доходах за год. Я уже давненько, признаться, интересуюсь вашей личностью, отягощённой таким недугом, как выборочная амнезия.
— Амнезия? — не понял Мюллер едкого намека.
— Ну, да, — подтвердил Малюта. — А как же иначе, если в своей декларации вы год за годом забываете упомянуть ваши зарубежные счета. Вот, извольте ознакомиться, — с этими словами Николай Павлович полез во внутренний карман кителя и достал оттуда сложенный вчетверо листок формата А4. — Это ксерокопии банковских выписок с указанием номера счета, суммы на нем, даты открытия и данные о владельце. Поздравляю вас, Алексей Борисович, вы являетесь хозяином двух банковских счетов. Один, из которых на сумму полутора миллиардов долларов открыт в 2008 в швейцарском банке «PostFinance», а другой в офшорной зоне Кюрасао, в местном банке «SAI Bank» на сумму в двести восемьдесят миллионов долларов, открытый 1 января 2012 года.
Тучков помахал листом в воздухе, как знаменем, а затем передал его сидевшему рядом с ним Барышеву для ознакомления и передачи по цепочке остальным членам Президиума.
— Это какое-то недоразумение или умело сфальсифицированная провокация! — повысил голос Мюллер. — Я требую независимого расследования!
— За расследованием дело не станет! — в свою очередь повысил тембр голоса Тучков. — За вами еще со времен руководства ОАО «БалТрубопровод» тянется целая череда темных делишек, связанных с подрядами на газификацию Северо-Западной части страны. Рукописи, как известно, не горят, так же, как и начатые когда-то уголовные дела, сданные в архив.
— Я решительно протестую против подобных инсинуаций в мой адрес! — окончательно пришел в себя Мюллер, поздно сообразивший, что живым из этой комнаты ему вряд ли удастся выбраться, но зато можно принять достойную смерть в неравном бою за своё имущество, тщательно накопленное за
