обладать ей не позволено…
«А почему бы и нет? – возмутилась Сона. – Если сам дух предложил – следовательно, можно. Хотя всё правильно. Крестьянин? Раб? Не смей хотеть хозяйское. Удобно».
– …Доверившись словам Духа супружества, она учит вере. Их семейный союз и поныне научает нас хранить брак, где муж и жена живут в уважении и оберегают друг друга. Подобно Духам, цените душу человека…
«Хоть в этом мы едины мнением», – резюмировала Сона.
– …Хранить свою веру важно и сейчас, – продолжал проповедник, – когда ваши отцы, мужья и сыны погибают, сражаясь с вероотступниками востока! Но знайте, армия Син Сиу преградила путь врагам!
Внутри здания началось всеобщее ликование, чуть погодя волной захлестнувшее площадь и прилегающие улицы. Радости не могла скрыть и Сона. Она чувствовала, Ю Ху настигла кара, которую он заслужил за её мучения! А вместе с ним и пафосного Мо Джуна, и вояку с поленом, и конечно, того неизвестного, из-за которого бывшая пленница многие месяцы страдает головными болями. Потерпевшая вспомнила лицо каждого, но не Ю Ху! Как так? Память вырисовывала ухмылку, чёткие черты, высокую худую фигуру, его движения и голос, но глаза, нос… Будто стёрло. По телу пробежала сильная дрожь. Насколько же он ранил душу и мысли невиновного человека, если всё её естество отказывается вспоминать этого садиста!
Толпа понемногу расходилась. Люди кланялись друг другу и поздравляли с праздником, редко прерываясь на обыденные разговоры. Вдруг до покидающих площадь донеслись восторженные крики прихожан, кучкующихся у закрывающихся ворот храма.
– Что там, Ман? – спросила обеспокоенная Аи.
– Чудо, госпожа! – с высоты восточного великана отозвался раб.
– Кажется, чудо исцеления! – подхватил Цзян Ган.
– Да, госпожа, недавний калека пошёл!
– О Великая Матерь! О милостивый Дух исцеления И! – возгласила Аи.
– Знаем мы эти чудесные «исцеления», – буркнула под нос Сона.
Домой они вернулись ужасно уставшие. Теперь стало понятно, почему все дела надо было переделать непременно вчера. Сона упала без сил, коря себя за впустую потраченный день. Поэтому в последующие, не занятая ничем другим важным, она погрузилась в прочтение малочисленных записей о северных племенах.
По описанию племена, осевшие на территории земель за Северными морями, были похожи на степные кочевые народы, без конца воюющие между собой и устраивающие набеги на приграничные государства подобно Независимым племенам, кочующим западнее. Однако от Независимых северяне отличались зачатками государственной системы управления, во главе с потомками одного рода; они исполняли роль представителей министерства внешней политики и судебной власти, разбирающей споры между племенами. В основном северяне занимались скотоводством, рыбным промыслом и охотой. Сельское хозяйство было развито слабо, поскольку бо́льшую часть года там, как и у соседа, Страны Северных морей, царил холод. Зимы были снежными, а лето жарким и засушливым. Омывало племенную часть полуострова Дикое море, названное так ввиду бурного характера. Далеко не всякий корабль флота Страны Северных морей мог обуздать его воды, а это были самые крепкие судна и самые опытные моряки во всех землях некогда единого Пинхэн. Далее на севере племена почитали стихии, а приближенные к границам перенимали верования соседей вместе с их традициями, обычаями и законами.
Сона, как и прежде, помогала на кухне, а значит, не могла не заметить, что заказывают любимое горожанами блюдо ощутимо реже. По этой причине Сона всерьёз начала опасаться дня, в который добродушная хозяйка, конечно, не без зазрения совести, попросит её покинуть дом либо вовсе выставит проблемную гостью на улицу, ведь с такими темпами экономной Аи нечем будет платить работникам, а серебро в кошельке, любезно преподнесённом генералом военного совета, почти закончилось.
Ежедневно Сону мучило двоякое чувство. Мнимая госпожа винила себя и купленную рабыню за сумму, потраченную на её освобождение. Оставь она эти девять монет, смогла бы прожить безбедно целых четыре месяца! Сона злилась на подопечную, за что позже себя отчитывала: всё-таки ребёнок, по сути, ни в чём не виноват. Сона сама, не разобравшись в обстоятельствах, ведомая жалостью в первую очередь к себе, подставила приютивших её Аи и Чжу Жу. Позже, когда она снова видела Ми Лу, набравшую немного веса, играющей с хозяйскими девочками пяти и семи лет, сердце сжималось:
«Нет, если бы я оставила Ми Лу, то лишила бы ребёнка шанса на счастье. Ей бы пришлось пройти через ад! Нет, я сделала правильно. А деньги… Разберусь».
Сона понимала, что терзания, отравляющие мысли и душу – не что иное, как последствия сложившейся ситуации. За всеми переживаемыми ею эмоциями и чувствами, злостью, виной, отчаянием стоит единственное – страх.
Она боится… чего? Не вернуться домой, где всё родное, безопасное и ждут любимые люди… Боится их потерять. Боится застрять здесь, в неизвестности, в мире реального страха, постоянно кружащего рядом, словно гиена возле истерзанной, но пока что способной драться добычи, периодически её цепляя и покусывая. Боится повторения. А ещё? Остаться одной? Нет. Она жаждет одиночества. Там нет врагов, законов, ответственности – там спокойно. Однако закрыться – значит отнять у себя возможность жить так, как хочется именно тебе! Подарить узды правления собственной жизнью кому-то чужому! Нельзя! Если желаешь жить так, как того хочешь, то воспрянь духом, выпрями спину и иди вперёд! И сейчас, когда мысли пришли в порядок, нужно действовать!
Вечером, расстилая свой матрас на полу и готовясь ко сну, Сона решила рассчитать дальнейшие шаги:
«Сяо Ла назначил встречу в пост и не пришёл. Вдруг дело вовсе не в надзирателях? Начнем сначала. Что говорила женщина в тумане? – Сона перебирала сохранившиеся в памяти обрывки событий и диалогов, чтобы выстроить последовательность предпринимаемых в будущем действий и понять, почему Сяо Ла не явился. – Что, если для него встреча была опасна? Скорее всего, это связано с положением рода Ху Цзы. У знатных много тайн и людей, эти тайны охраняющих».
Вспоминая, Сона не сразу заметила, как прежде ровный ритм сердца болезненно учащается, а тело покрывается липким холодным потом. Ей казалось, будто вот сейчас в комнату ворвутся солдаты востока и выволокут её! А сероглазый метис передумает и вправду отрубит ей голову! В темноте поплыла иллюзия… медленно приоткрывается дверь…
– Госпожа, могу я просить? – из устрашающего видения испуганную Сону вытянул тихий голос лежащей на кровати Ми Лу.
– Говори.
– Госпожа, мне стыдно… Могу я лечь рядом? Мне очень страшно.
Страх самой Соны тут же притупился. Теперь она чувствовала, что в своих кошмарах не одинока и её обязанность как старшей – защитить младших. Это знание придавало невероятных сил!
Девочка стянула матрас с лавки, создавая вторую постель.
– Чего ты боишься?
Ми Лу долго молчала, вероятно, решаясь на
