влево. Поэтому они не совместимы, их нельзя есть даже после обработки жидкостью из клыков падальщика. Иначе можно отравиться, понимаешь.
Киваю в ответ. Нет, я реально понял, что она имела ввиду. Клеточное строение тел, нити ДНК, которые реально могли в разных мирах иметь разное направление скручивание. Декстробелковые формы жизни – вот что это такое. И я это вспомнил без головной боли. Что с блокировкой памяти? Почему мне вдруг стало резко проще восстанавливать крупицы моего прошлого я?
Относительно памяти о прошлой жизни я и задал свой следующий вопрос.
– Нет, – покачала Тэй головой, – я не знаю никого, кто смог бы вспомнить что-то о своём прошлом. Том самом, до Таната. Только бессвязные и непонятные обрывки, знание языка, на котором ты здесь ничего не можешь произнести, да часть своего имени. Даже если будешь сильно стараться перебороть боль, которая начнет терзать тебя в тот миг, когда ты попытаешься вспомнить хоть что-то. И не говори, что не пытался. Наверняка при опасности что-то выплыло из глубин.
– Да, – киваю девушке в ответ, – моё имя, как и говорил. Я тогда как раз был смертельно ранен. Не найди я случайно то хранилище с этой одежкой, мы бы сейчас не разговаривали.
– Вскоре ты, кстати, перестанешь чувствовать боль.
Опаньки. И это уже произошло.
– И что это означает? – напрягаюсь я.
– Только одно – блокада окончательно закрепилась и стала настолько сильной, что нет нужды дрессировать тебя болью. Чтобы ты не делал, но твоё прошлое после этого закрыто окончательно. Я, например, все прожитые обороты пытаюсь вспомнить, что это за тёплый шар высоко наверху. Там, где нет каменного потолка. Понимаешь, я помню, как любила лежать под этим светом. Он приятно грел кожу, а она от этого темнела и становилась красивее. Мне так хорошо, я смотрю вдаль, там невероятное количество воды. Столько нет ни в одном озере здесь. И волны на поверхности не пугают меня. Их не создают мобы в глубине. Если бы ты только мог это представить. Сколько не смотришь в даль, но там одна вода впереди.
Могу, Тэй. Но, как ты и заметила, не могу произнести те слова, которых нет в этом рычаще-шипящем языке. Ты мечтаешь о солнце, которое греет твою кожу. И о море. Почти сорок лет ты мечтаешь о море.
Вдруг я ощущаю нечто странное. Чувство узнавания, потери и тоски по тёплым лучам, которые даруют жизнь. Стоп, я что, ещё и телепат?
Но это не чувства Тэй. С удивлением понимаю, что тоску по солнцу, как и чувство узнавания, испытывает ещё одно существо. Попутчик явно видел в моей голове этот образ, пусть и чёрно-белый, и узнал его.
Монстр, внутри которого я заперт, похоже так же не уроженец Таната. Однако. Знать бы ещё, как нас всех сюда занесло? Обычно там, где вход, есть и выход.
* * *
Мы проговорили ещё десять-пятнадцать микроциклов. Информация о Танате, которой делилась Тэй, была бесценна.
Что будет, если у тебя нет дегу, рабочих единиц на новую оболочку? Это конец, смерть? Нет, всё не так печально. Просто у тебя изымут старое тело по причине истечения срока службы, а тебя вернут в хранилище. Если группа, которая обслуживает комплекс, где расположено хранилище, принесёт достаточно биомассы, то тебя возродят. Это произойдёт тем быстрее, чем больше ты выполнил заданий от информатория.
Проще говоря, тут есть негласный рейтинг от правящей системы. Так что в случае чего можно провести на хранении долгие обороты. Тэй не сказала, пришлось ли ей такое пережить, но говорила она об этом с горечью. Перспектива, конечно, так себе – засыпаешь, а после пробуждения всё твои немногочисленные друзья мертвы или пропали. Вполне в духе мира, который не знает милосердия.
Оставить же себе тело нельзя. Оно просто откажет в какой-то момент. После этого кто-то получит задание найти твои останки и принести их в зал на утилизацию. Точно также будет если ты погибнешь. Многие с радостью берутся за такие задания, так как они хорошо оплачиваются. Особенно если погиб хороший боец, которого ценила система. Если, например, принести останки из этого сектора, тела нескольких погибших, то система оплатит столько, что хватит на новую продвинутую оболочку. С кучей кимбаров то есть.
Стоит отдать Тэй должное, она умеет заинтриговать и мотивировать. Это явный намёк на то, что при случае мне стоит рискнуть и забрать останки тех стрелков, что пытались меня подстрелить. Или той троицы, что мы оставили на балконе. Все-таки из глубин того, что было входом в шахты, вышло немало монстров. И там были стенолазы. Так что Илу и остальные вполне могут быть мертвы.
Так как мне явно понадобится местная валюта, дегу или рабочие единицы, то стоит подумать о заработке. Часть заданий системы состояла в убийстве мобов, другие заключались в расчистке завалов вроде того, что перекрыл нам выход. И конечно снабжение системы ресурсами, которые шли и на поддержание жизнедеятельности живых строений, и на регенерацию их повреждений, и на создание оболочек и кимбаров для разов, которые ошиваются у инфоров зданий.
Ещё я заметил, что Тэй словно отделяет тот разум, что образами и эмоциями общается с разами от Таната. Будто это механизм, а окружающий мир нечто большее. Некая метафизическая величина, бесплотный, но жестокий дух, который олицетворяет правила и закон. Даже так – Закон.
Есть ещё другие группировки икланы, которые живут в разных городах или разных районах заброшенных биокомплексов. Все они, как и Искатели, обслуживают живые механизмы, которые снабжают их едой, кровом, оружием, лекарствами и новыми телами. И система плевать хотела на то, кто принесёт в комплекс биореактора тушу моба или отмерший кусок стены. Система, а точнее её части, заботится лишь о своём выживании. Это мне напомнило поведение димортула, который выполнял свою программу по выживанию
Что можно сказать на всё это? Картина мира, которую я составил из рассказов Тэй, выглядит не очень. Если кратко резюмировать, то здравствуй мир после катастрофы. Пост-апокалипсис, как мне подсказало моё подсознание.
Интересно, сколько ещё слов и странных выражений я успею вспомнить до того, как блокировка памяти станет постоянной? Если, что возможно, девушка тут не соврала. Но мне почему-то кажется, что Тэй меня не обманывает.
Так вот, окружающий мир. Что мы имеем? Для начала необъятные подземные пещеры, которые заполнены умирающими биомеханизмами и
