ее за плечи. Проходя мимо, я услышал его ласковый голос….. Представь себе этот город двести лет назад….
Не знаю, почему, но в этот день у меня испортилось настроение, я закатил истерику маме, а потом ночью рыдал, уткнувшись в подушку. Мне вспомнился друг, как хорошо мы понимали друг друга, и я почувствовал себя совершенно одиноким.
На утро, с приходом солнца, мои печали куда-то улетучились, и я прекрасно провел время до обеда, а потом начался кошмар!
***
Раскрыв газету я увидел фотографию мальчика, показавшегося мне очень знакомым, вскоре я узнал его. С широко раскрытыми от ужаса глазами я смотрел на его фото прокручивая в уме коротенькую заметку о его гибели.
Он тоже погиб странной и неожиданной смертью, и тоже в кровь стер свое лицо.
Шевеля губами я перечитывал и перечитывал эти строчки и страшная догадка пришла мне в голову.
Вскочив на ноги, я быстро оделся и выбежал на улицу. Я должен был найти эту девочку, предупредить о нависшей над нею смертельной опасностью. У меня оставалось в запасе пять дней, но я не знал, ни как зовут эту девочку, ни где она живет. Логика подсказывал что, скорее всего она местная и мне удастся узнать ее среди сотни гуляющих и резвящихся детей. Тем более что я запомнил ее длинные косички, повязанные с верху огромными бантами. Я искал ее во дворах, поджидал у магазина и ничего! Никакого результата.
Теперь я не спускал с дома глаз, уверенный в его странной связи со смертью двух мальчишек, в голове возникали самые фантастические мысли, но я склонен был считать его местом, где зарождались планы преступления. Наслышанный о сатанистах, напуганный рассказами о великом множестве тайных сект я не минуты не сомневался в своей правоте.
Забросив игры, я часами слонялся в окрестностях старого дома, стараясь приметить что-нибудь необычное в действиях проходивших мимо него людей, но все было напрасно.
Я добился только одного — Мои друзья, обиженные моим отказом от игр перестали со мной разговаривать. С надутыми физиономиями они шептались за моей спиной и были крайне удивлены моим поведением.
Я не знал, как мне поступить, ведь все мои подозрения основывались на странных совпадениях и только! Мне не хотелось выглядеть дураком перед своими товарищами. И все же, несмотря на страх и смущение я рассказал им историю тощего человека!
Они слушали, затаив дыхание, а потом запрыгали от радости, что влипли в такие мрачные приключения.
— Давай следить за домом по очереди и даже ночью! — сразу предложил мне Мишка. Сашка был также на все согласен. От его глаз можно было зажигать спички — так они загорелись!
Разработав кучу планов, мы разошлись по домам пообедать, а потом они начали воплощать их на практике. Мишка зачем-то притащил здоровенный морской бинокль и темные очки. Взяв в руки бинокль, я посмотрел на прохожего в окуляры и отшатнулся, увидев в них огромный моргающий глаз.
— Сильно увеличивает! — объяснил мне Мишка из-под темных очков.
Через два дня им эта игра надоела, и они стали нахально хихикать надо мной.
— Черный человек в черных ботинках и с блестящими глазами вылез из бочки с гуталином! У-у-у как страшно! — вытаращив глаза, верещал Сашка, выпрыгивая на меня из темной щели подъезда. Не отставал от него и Мишка. Они бурно веселились, а я тихо злился! В основном на себя — ну кто меня дергал за язык рассказать все этим дуракам!
Оставалось два дня до шестидневного срока, когда я вновь натолкнулся на тощего! Я успел вовремя! Стоя за его спиной, я услышал ту же историю и те же слова. Я словно окунулся в прошлое, ощутив рядом с собою живого друга! О если бы это (было правдой) на самом деле! Волна горьких чувств нахлынула на меня. Сквозь пелену слез скопившихся в глазах я смотрел на колеблющийся мир. Все повторялось, повторялось до малейших деталей, но теперь это происходило не с нами.
Теперь он уговаривал сунуть свои пальцы в лунки троих школьников. Все та же мольба в голосе и тоже умение, и власть убеждать!
Один из них уже поднес к ним руку, когда в их круг ворвался я.
— Не делай этого, иначе ты умрешь! — рванул я его руку, — Вы все умрете, если вложите свои пальцы в эти лунки! — Обвел я взглядом его ошеломленных друзей.
В наступившей тишине я оглянулся, всего один удар сердца продолжался этот миг. Люди и предметы словно замерли, исчезли звуки, а я неожиданно пронзительно четко осознал, как дико со стороны выгляжу, что мне никто ни за что не поверит.
— Этот человек убийца! — закричал я, указывая на отпрянувшего от меня тощего, — он убил уже двоих!
На меня смотрели как на идиота!
Тощий, хихикая, пятился к старому дому, ему никто не мешал!
— Убийца! — заливаясь слезами, бросился я на него с кулаками, — Сволочь!
— Мальчик не в себе, — услышал я со стороны.
— Ничего, ничего, я понимаю — успокаивал говорящего тощий. Он был до странности слаб и легок как пушинка, его относило от меня словно ветром, я бил словно в пустоту, не чувствуя плоти.
Кто-то схватил меня за шиворот и оттащил в сторону, меня окружили взволнованно галдящие люди.
Я рыдал во все горло от нахлынувших воспоминаний, от бессильной ненависти к тощему, оттого, что мне никто не верит и не понимает.
— Отпустите моего ребенка! — раздался родной голос, — Немедленно! Слышите!? И я уткнулся носом в мамин жакет. Так мы и шли несколько метров, я не мог и не хотел открывать глаз, а она, защищая меня от окружавших людей, ласково гладила волосы на моей голове.
***
Весь вечер меня окружили заботой, мама испекла мой любимый яблочный пирог и много смеялась, рассказывая смешные истории, произошедшие с ней на работе. Я был благодарен ей за то, что она ни, словом не помянула мои позорные слезы. Мне было хорошо и весело с ними, с моими любимыми папой и мамой и я постарался на время забыть все неприятности. Вгрызаясь в торт, я энергично жевал, шевеля от усердия ушами. Здесь — дома рядом с родителями я чувствовал себя защищенным и каким-то совсем маленьким мальчиком.
Мы устроили себе праздник допоздна, смеялись, возились, играли в слова, смотрели фильмы, но всему приходит конец. Мама убрала и вымыла посуду, папа задремал в своем любимом кресле у телевизора, а я пошел умываться перед сном.
Вернувшись в свою комнату я, скинув тапочки, запрыгнул в расстеленную кровать и закутался в
