class="p1">— Да, — подтверждаю я.
Он делает медленный глубокий вдох и наконец встречает мой взгляд.
— Мне жаль, что тебе пришлось выслушать все эти мерзкие вопросы.
— Мне жаль, что тебе пришлось их выслушать, — отвечаю я, обхватывая его руками и зарываясь лицом в его грудь.
Его руки смыкаются вокруг меня, и он прижимается к моей шее.
— Я ненавижу быть в центре внимания.
— Тогда хорошо, что через несколько дней ты отправишься домой. Тебе не придется слышать весь этот щебет. И помни, что какой-нибудь спортсмен порвет штаны во время игры или еще что-нибудь, и цирк в прессе быстро утихнет.
Он легонько толкает меня в плечи и изучает мое лицо. Затем он качает головой, и на его губах появляется легкая улыбка.
— Ты права.
— Конечно, права.
— Не будь самоуверенной, — ругает он меня и целует в нос.
Мы медленно снимаем с себя модную одежду и стоим в хлопковых пижамах перед зеркалом в ванной. Затем мы вместе чистим зубы. Мы молчим, но каждые несколько секунд я умудряюсь скорчить несносную рожу Генри, а он хихикает в ответ. Я чувствую себя как одна из тех счастливых пар по телевизору. Мне очень комфортно быть самой собой.
Разве такими должны быть отношения? Надеюсь, что да. Это похоже на то, как будто я общаюсь с лучшей подругой, но при этом у нас с ней еще и очень сексуальные заигрывания.
Когда мы выходим из ванной, Генри останавливает меня и коротко целует в губы. Он так отличается от других наших голодных поцелуев. Этот почти… нет… глупо так говорить, но он почти любовный. По крайней мере, именно так я представляю себе любовный поцелуй.
Как только мы укладываемся в постель, Генри переворачивается ко мне лицом.
— Мне кажется, что сегодня ты так много узнала обо мне. А что о тебе? Ты сказала, что твои родители живут в маленьком городке в штате Нью-Йорк. Часто ли ты с ними видишься?
— Хотелось бы. Папа водит грузовик и занимается местной доставкой, а мама работает в детском саду. У них не так много денег. К тому же Лос-Анджелес их пугает. Они говорят, что люди здесь слишком быстро меняются.
— Тогда, наверное, они и в Нью-Йорк не часто ездят.
— До него около четырех часов езды, так что нет. Они избегают и этого. И я не могу позволить себе летать с ними. Я не прошу денег, между прочим, — быстро добавляю я.
— Вот почему странно, когда люди знают. Они начинают что-то обо мне предполагать. Давай просто пообещаем, что будем вести себя как обычно. Я не буду думать, что ты просишь денег только потому, что ты об этом упомянула, а ты не будешь думать, что я какой-то снобский засранец, договорились?
Я протягиваю руку, чтобы пожать его.
— Договорились. В любом случае, я скучаю по ним. Я должна постараться увидеться с ними в ближайшее время.
— Я бы хотел встретиться с ними как-нибудь. Они, должно быть, потрясающие люди, если вырастили тебя.
— Ты просто знаешь, что сказать, не так ли? — я вздыхаю. — Как же я вернусь к свиданиям вслепую с мерзавцами после того, как ты меня избаловал?
— Очень просто. Не надо, — говорит он со смехом.
— Если честно, я бы хотела, чтобы мне было все равно. Возможно, это звучит так банально, но я действительно чувствую, как тикают часы. Я вижу, как завидую счастливым парам. Я хочу, чтобы человек заботился обо мне.
— Я забочусь о тебе, Хлоя, — говорит Генри.
— И я благодарна тебе за это. Очень благодарна. Просто, давай будем честными. Ты живешь за тысячи миль от меня. Я не смогу видеть тебя очень часто в течение всей нашей жизни. В общем, не обращай на меня внимания. Я становлюсь банальной.
Мы лежим в тишине еще немного, и я думаю о тех обещаниях, которые он дал на гала-концерте.
— Так мы, ну, знаешь, идем спать или… — я оставляю остаток вопроса висеть в воздухе.
Генри легонько гладит меня по волосам.
— Для этого есть время завтра. Уже поздно. Ты должна отдохнуть.
Я сдерживаю вздох и прижимаюсь к его груди.
— Хорошо. Спокойной ночи.
Глава 15
Хлоя
Генри останется здесь еще на два дня, и одна эта мысль заставляет мой желудок скручиваться. Мы завтракаем в номере, а затем он уходит на встречу со своими братьями. Я даже не могу представить, что почувствую, узнав о наличии братьев и сестер. Это ошеломляет. Я всегда мечтала о сестре. Благо, у меня есть Бет. Благо, она уговорила меня отправиться в поход к Голливудскому знаку под палящим солнцем. Я знаю, что следовало надеть кепку, чтобы защитить голову, но я забыла, и теперь мое лицо жарится.
Как обычно, Бет сразу же воспользовалась случаем, чтобы спросить:
— Ты рассказала Генри о моей идее?
Она взяла это название из статьи о Генри, опубликованной после выхода шоу в эфир. Я закатила глаза.
— Ты неумолима.
— У тебя такой свежий и удовлетворенный вид, — обвиняет она.
— Это действительно так заметно? — я качаю головой, недоумевая.
— Думаю, да. Но не держи меня в неизвестности. Ты упомянула мою идею или нет?
Мой румянец выдает меня.
— Ах ты, хитрюга, — она шлепает меня по руке.
— Эй, это оставит след, — я протестую, потирая место. — Ты слишком груба. Помни о своей силе.
В ответ она напрягает мускул и шлепает по нему.
— Принято к сведению.
Я вздыхаю.
— Пожалуйста, скажи, что я узнаю подробности.
Она игнорирует меня и бежит в гору задом наперед, а я изо всех сил стараюсь не отставать, как нормальный человек. Восхищаюсь ее физической формой, но я не готова работать так усердно.
— Тогда приготовься разочароваться. Я не буду делиться информацией.
— С тобой неинтересно. Я бы тебе сказала, — возражает она.
Я смеюсь.
— А я все время прошу тебя не делать этого, — возражаю я.
Она опускается на ступеньку рядом со мной.
— Будь со мной честна. Ты собираешься сбежать с ним на Аляску? Если да, просто скажи, чтобы я могла начать искать новую лучшую подругу.
Я высовываю язык.
— Знаешь, почему бы тебе не выйти замуж за Уэста, и тогда мы все будем жить долго и счастливо?
Уэст — один из морских пехотинцев из Порт-Провиденс, и Бет останавливалась у него каждый раз, когда мы снимали там.
Бет вздохнула.
— Он симпатичный, не спорю. Но он не в моем вкусе, и я точно не в его.
— Прекрати. Ты замечательная и красивая.
Я нахожу в себе остатки энергии и начинаю бежать трусцой,
