— Марина нам показалась... немного не в себе. — Сережа постарался выразиться помягче.
— Да, с ней бывает, — неохотно кивнул Слава.
— А чему именно учит профессор? — спросил Миша.
— Психологии, — глазом не моргнув ответил Слава. — Он профессор психологии.
— Но Марина в таком случае больше похожа на пациентку, чем на студентку! — бухнул Саша.
— У всех бывают заскоки, — назидательно сказал Слава. — Особенно у талантливых людей и у людей, работающих в этой области. Когда много занимаешься изучением человеческой психики, то, знаете, бывает... Впрочем, вам этого не понять.
— А все эти ее молитвы и заклинания? — спросила Оса. — И ее идея фикс насчет воровства кур?
— Она вбила себе в голову, что, чтобы успешно работать, она должна вжиться в образ тех психопатов, которых намерена изучать и лечить, — объяснил Слава. — Вот и довживалась. Профессор уже объяснил ей, что она выбрала совершенно неправильный метод. Теперь все будет в порядке.
— Понятно... — пробормотал Петя.
Ребята замялись, не зная, как дальше продолжать разговор. Слава явно хотел избавиться от них побыстрее.
— Значит, у них бывают вечерние занятия, а потом что-нибудь вроде свободного часа и общий отбой? — спросила Оса.
— Да. А что? — Слава с подозрением взглянул на девочку.
— Ужас! — искренне сказала Оса. — Я бы с ума сошла, если бы меня заставили жить по такому режиму!
— Марина не от этого с ума сошла... и вообще, она с ума не сходила, — быстро поправился Слава. — Я же сказал: неправильный метод подхода к изучаемой теме. Станете большими — узнаете, как это бывает. А теперь извините, но у меня тоже дела!
— Только передайте Марине, что мы всегда с радостью ждем ее в гости! — сказал Сережа.
— Обязательно передам. — И Слава затворил дверь перед носом ребят.
Ребята удалились с участка малость обескураженные, но вместе с тем и удовлетворенные — кое-что им удалось все-таки выудить из этого разговора.
— Врет как сивый мерин! — возмутился Миша. — Такую лапшу на уши вешает и не стесняется!..
— А чего ему стесняться? — возразил Петя. — Ведь он считает нас несмышленышами. И это хорошо! Если бы они заподозрили, что нам многое известно, то нам бы туго пришлось!
А так мы можем шастать где захотим! Им и в голову не придет нас опасаться!
— Теперь ясно, что в этом доме довольно рано ложатся спать! — добавила Оса. — Я думаю, часов в одиннадцать вечера уже можно отправиться на вылазку к сейфу! Если, конечно, мы на это решимся, — поправилась она.
— Тут есть над чем подумать, — сказал Сережа. — Давайте проведаем Антоныча и его дачников, а потом тихо поужинаем и решим, что делать.
Дом у Антоныча был, можно считать, одноэтажный: имелась лишь одна маленькая комнатка второго этажа, больше похожая на мансарду. Вход в нее был наружный, отдельный — лесенка с перильцами, прилепившаяся к стене. Но сам дом занимал довольно много места, и комнат в нем, похоже, было немало. С двух сторон дома было по застекленной веранде. У левой веранды стояли «Жигули».
Антоныч так тщательно использовал каждый сантиметр участка под полезные растения (овощи, зелень, плодовые кусты и деревья), что участок, как ни странно, казался от этого неряшливым и неухоженным. Тут и там беспорядочно топорщились какие-то кустики, на одних грядках всходы едва наметились, а на других уже буйно зеленели. В дальнем углу участка виднелся большой курятник — источник всех неприятностей.
— К кому заглянем сначала? — спросила Оса. — К Антонычу или к его жильцам?
— Наверно, к Антонычу будет приличней, — предположил Петя.
И они направились к правой веранде, правильно заключив, что жильцы, конечно, должны держать машину поближе к собственным комнатам.
Ребята постучали, потом приотворили дверь. На веранде никого не было. Они увидели стол, покрытый старой и выцветшей, но чистой клеенкой, ломоть хлеба на тарелке, аккуратно прикрытый прозрачным пластмассовым колпаком, заварной чайничек, сахарницу и большую чайную кружку, вымытую, но хранившую желтоватый налет. Словом, на кухне царил несколько неуклюжий порядок, который всегда отличает хозяйство домовитого одинокого старика.
— Видно, он вышел куда-то, — заметил Саша. — Попробуем заглянуть в комнаты?
Ребята прошли через веранду в глубь дома. В комнатах, так же аккуратно прибранных и так же скудно обставленных, никого не было. В длинном широком коридоре вдоль стен стояли велосипед, два сундука, разный садовый инвентарь. Посредине коридора была дверь, разделявшая дом на две половины.
Подойдя поближе, ребята услышали из-за двери возбужденные голоса.
— Ты с ума сошел! — Это был женский голос, голос Нины.
— Вовсе нет, — возразил ей Глеб. — Я все продумал так, что комар носа не подточит. Никакой опасности!
— Но старик...
— Старик — наш союзник! — перебил Нину Глеб. — Во всяком случае, пока что! А там — посмотрим. Сама понимаешь, мало ли какая блажь ему в голову взбредет... — Глеб нервно хихикнул.
Ребята переглянулись. Было вполне очевидно, что Глеб задумал нечто безумное и что Нина безуспешно пытается его остановить. Слушать дальше или вмешаться? — читался немой вопрос в глазах каждого. Оса ответила на этот вопрос без слов, решительно подойдя к двери и постучав.
— Ты сам не понимаешь... — начала Нина — и осеклась, услышав стук.
Послышались быстрые шаги, дверь резко распахнулась.
— Кто тут?.. — хмуро осведомился Глеб. — Ребятня?.. А-а-а, наш приятель! — обратился он к Мише, узнав его. — А это, значит, твои друзья? Заходите, заходите...
Ребята прошли в комнаты Глеба и Нины. Нина сидела на пружинной эмалированной кровати старомодного образца. Увидев ребят, она не встала, а просто кивнула им.
— Заходите. Приятная встреча... Мы тут все на нервах... — чуть виновато добавила она.
— Да, мы понимаем, — взял на себя разговор Сережа. — Вам есть от чего переживать. Мы зашли узнать, не надо ли вам чем помочь. И заодно проведать Антоныча и узнать, как вы с ним ладите... Нам Миша все рассказал. — Он счел необходимым сделать это пояснение, хотя Глебу и Нине и так должно было быть понятно, что ребятам все известно об их неприятностях.
— Пока что ладим, — криво усмехнулся Глеб. — Хотя разговорчив он очень. Такой словесный понос иногда у него начинается, что просто невыносимо. Но так ничего... Правда, кажется, он настроен еще решительней, чем мы.
— Вы боитесь, он натворит глупостей? — спросил Миша.
— Да. Ведь один раз он уже применил огнестрельное оружие... — сказал Глеб. Миша раскрыл было рот, но Петя незаметно толкнул его локтем в бок, и Миша так ничего и не сказал. — И мы боимся, — продолжил Глеб, — что у него зреет мысль сделать это еще раз, и теперь — поосновательней! Только смертоубийства нам тут не хватало... Ты что-то хотел сказать? — спросил он у Миши, с секундным опозданием спохватившись, что мальчик вроде открывал рот, но так ничего и не произнес.
