подобные вещи, госпожа Латмур. — мужчина вернул ей сумку и учтиво поцеловал тыльную сторону ладони.
Нао потеряла дар речи.
С ней не раз пытались флиртовать, но чтобы настолько открыто, и при этом без намёка на вульгарность…
— Спа…спасибо… — её голос дрожал, она отдёрнул руку, когда почувствовала, насколько горячим было дыхание лейтенанта.
Зейн улыбнулся.
Щёки и нос Нао покрылись лёгким румянцем не только от холода, но и от смущения.
Ухаживания лейтенанта становились всё отчётливее. Нао преследовало чувство вины, ведь в ответ, симпатии она совсем не испытывала. Это был тот момент, когда было нечем отплатить за чужую доброту.
Жизнь в борделе, определённо, сломала Нао слишком сильно. Она боялась полюбить, потому что в то время у неё, отобрали право на собственное тело. Если бы она в кого-то влюбилась, то вместе с телом потеряла бы ещё и сердце.
Страх продолжал терзать Нао, несмотря на все жизненные изменения.
Она потрясла головой, когда перед глазами вновь появился образ человека, с которым она чувствовала себя настолько безопасно, что любые страхи отходили на задний план.
После ужина лейтенант проводил Нао до платки, и девушка решила сразу расставить все точки, чтобы после не было ещё больнее.
— Лейтенант Салливен…
Мужчина слегка улыбнулся, показывая, что внимательно слушает.
— Кажется я вам нравлюсь. Я права? — тихо спросила Нао, переминаясь с ноги на ногу.
— Не стану отрицать очевидное, госпожа Латмур. — в его глазах появилась надежда, от которой Нао стало морально только хуже. — Я не стану торопить с ответом, ведь мы знакомы недолго, но вы должны знать, что заставляете моё сердце волноваться при виде…
— Подождите, лейтенант. — перебила его Нао, и их глаза встретились. — Я не хочу давать вам ложных надежд…
Плечи лейтенанта мрачно опустились.
— Мы ведь даже не узнали друг друга лучше… — начал он.
— Дело совсем не в этом, господин Салливен. — Нао подошла ближе и обняла капитана. — Я верю, что вы очень хороший человек. Поэтому и не хочу делать вам ещё больнее.
— Почему? — прошептал он у самого уха. — Назовите причину.
Нао отстранилась и взяла его лицо в свои ладони. Из-за разницы в росте ей пришлось задрать голову, чтобы не терять лейтенанта из виду.
— Почему? — задумчиво спросила она сама себя. — Я тоже долго задумывалась об этом и…кажется…я просто… Я просто забыла как любить. Если человек оказывается слишком близко, то единственное, что зарождается в моём сердце, это страх. А если вы захотите стать ближе физически, то разочаруетесь ещё больше.
— Вы плачете, госпожа Латмур…
Нао опешилп и тут же стёрлп влагу с щёк.
— Простите, просто сложно спокойно говорить о таком кому-то другому. — она тихонько шмыгнула носом и немного пришла в себя. — Не хочу, чтобы вы думали, что проблема в вас, когда на самом деле виновата я.
— Вы не виноваты, Ноэль. Я вполне понимаю, что бывают обстоятельства, которые влияют на людей ужаснейшим образом.
— Спасибо… — сипло прошептала Нао.
Позже Зейн попросил лекарей принести успокаивающего чая, а Нао ничком легла на кровать и позволила заботиться о себе.
После отказа, лейтенант стал вести себя иначе, он словно посмотрел на Нао другими глазами. Оставалось лишь догадываться, что он себе напридумывал после услышанного. Он окружал её заботой и теплом, без каких либо намёков на любовную симпатию.
Уже потом Нао узнала, что лейтенант испытывал чувство вины за то, что посмел задеть душевные раны своей гостьи.
Глава 14. Предложение
Всю следующую неделю Нао была занята помощью лекарям в приготовлении зелий. Она не могла сидеть на месте пока ждала, когда лейтенант организует поездку к порту.
Лекари отнеслись к её инициативе скептически, но после первого приготовленного зелья изменили своё мнение. Магистры, отвечающие за отряд лекарей, искоса бросали неодобрительные взгляды и узнав о том, что девушка была исключена из южной Коллегии, сильно удивились.
Кто вообще в здравом уме стал бы исключать настолько талантливого адепта? Но когда Нао впервые поспориа с одним из них о последовательности приготовления зелья, всем всё вполне стало ясно.
Такую занозу в пятой точке, как молодая госпожа Ноэль Латмур, нужно было ещё поискать. Она грубейшим образом слала куда подальше все, проверенные временем, способы создания зелий, обработку трав и магические процессы.
Вообще, если бы Нао не была членом Императорской семьи, то из южной Коллегии её выперли ещё после сдачи экзамена для допуска к практике. Потому что именно после экзамена, она начала открыто заявлять профессорам об их ошибках. С годами всё становилось хуже и хуже, что привело к смене мнения о дочери наследника. Никто не отрицал существования её таланта, но терпение медленно таяло.
Немудрено, что это напрямую повлияло на приговор Коллегии, когда магистр Наяр сообщил о нарушении священного закона.
Нао была крайне заносчива, если дело доходило до того, в чём она разбиралась. Она и сама об этом отлично знала, но не могла с собой ничего поделать.
На восьмой день, рано утром, лейтенант Салливен попросил Нао приготовиться к отъезду. Он отправлялся с небольшим отрядом воинов в портовый город, куда и нужно было попасть Нао для отплытия на Север.
Атмосфера по дороге к городу была довольно гнетущая. Не то из-за пасмурной холодной погоды, не то от ожидания расставания.
При пересечении границы не возникло никаких трудностей, но если бы Нао пересекала её в одиночку, то у солдат несомненно появились бы к ней вопросы.
Общество лейтенанта очень упрощало задачу, и девушка мысленно порадовалась, что тогда, у горной реки, приняла помощь чудаковатого мужчины.
Так как и Зейн направлялся в город, то им не пришлось расходиться у перевалочного пункта, стоящего на середине пути. Внезапно нагрянувший дождь, вынудил их задержаться, и они провели в перевалочном пункте ещё сутки.
Помимо них, в огромном здании, похожем на ангар, укрылись солдаты многих других лагерей. Казалось лейтенант был знаком со всеми и постоянно отходил побеседовать, чтобы поделиться новостями.
Нао же издали смотрела на передачу груза и припасов, присланных солдатам из мирных городов Империи.
Попав на Запад, её всё чаще преследовали воспоминания о Лоуренсе. Племянник Императора вряд-ли воевал на передовой, но он ведь собирался в военную академию, а значит сейчас был связан с войной напрямую.
Нао даже представляла, что сказала бы Лоуренсу, если бы его встретила. Ну, для начала, она бы спросила, почему тот молча уехал, а потом почему не отвечал на письма.
Сердце болело, а на душе становилось тоскливо, когда Нао слишком углублялась в размышления и приходила к мысли, что Лоуренс просто бросил её. Он
