с машиной Айрис и потер шею. Не знал, какая эмоция в данный момент преобладала сильнее — раздражение или волнение. Второе, вероятно, победило с минимальным перевесом.
А это уже плохо, потому что радоваться встрече с Айрис последнее что мне сейчас нужно. Я сознательно решил не общаться с Айрис, а то, что проводил каждый гребаный день этой недели, страстно мечтая о ее прикосновениях, улыбке, голосе, не имело никакого значения. Я не мог быть с ней.
«Тогда какого хрена ты здесь делаешь? Она ведь дала тебе от ворот поворот».
На смену волнению пришло раздражение. Я уставился на сообщение Айрис, полученное сразу после обеда. В нем она благодарила меня за помощь с дедушкиным садом, и утверждала, что с последней частью работы справится сама.
Следовало бы ответить «не за что» и «желаю удачи». Вместо этого я мгновенно взбесился от того, что лишился повода увидеть ее сегодня вечером. Я всю неделю мечтал о ней, яростно мастурбировал каждый вечер, вспоминая, как Айрис скачет на мне, а она просто отмахнулась от меня. Как будто я не имел для нее ни малейшего значения.
«Дружище, возьми себя в руки. Ты сам положил конец этой истории, помнишь? Айрис с удовольствием продолжала бы заниматься с тобой тайным сексом».
Да, она согласилась бы, и почему это меня так задело?
Я вышел из машины и захлопнул дверь, направляясь к двору ее бабушки и дедушки. Не только сообщение Айрис в духе «ты больше не нужен» или моя тоска по ней привели меня в такое плохое настроение. На самом деле, именно то, что произошло сегодня за обедом выбило меня на весь день из колеи. А сообщение от Айрис стало лишь своеобразным пинком под зад Вселенной, когда я уже упал духом.
Голова раскалывалась от напряжения. Я отправился на обед в свой любимый ресторан, решив не сидеть в офисе и не хандрить из-за Айрис, а едва сел за стол, как напротив меня устроилась Эмбер и заговорила так, словно мы давние друзья. Как будто я никогда не отвергал ее предложение сходить на свидание. Она даже взяла меня за руку, отчего по мне горячими волнами прокатилось смущение, а потом снова пригласила на свидание. Я быстро отказал ей, терпя укоризненные взгляды других посетителей ресторана, когда Эмбер устроила небольшую сцену, а затем выскочила из ресторана.
Эмбер была умна и великолепна, но я чувствовал себя рядом с ней совершенно неуютно. И даже если бы я не чувствовал себя неловко, даже если бы мне удалось найти с ней ту легкую атмосферу, как в отношениях с Айрис, это не имело никакого значения. Я хотел только Айрис. Даже до того, как переспал с ней. А это означало, что, несмотря на удачный опыт в сексе и на то, что я дважды заставил женщину кончить, все равно обречен вечно трахаться только со своей рукой.
«Подожди полгода или около того. Айрис, пожертвовавшая на спасение Садов, перестанет вызывать интерес, и тогда ты сможешь спросить, не захочет ли она попробовать встречаться».
Я фыркнул, как разъяренный буйвол, отпирая засов на задних воротах. Без сомнения, через полгода Айрис будет встречаться с каким-нибудь другим парнем — то, что она до сих пор не замужем, уже чертово чудо, — и даже если это не так, я понятия не имел, каково мое будущее. Если мы получим правительственный грант, я буду обеспечен работой по крайней мере еще три года. Но если нет… не похоже, чтобы в Уиллоудейле нашелся другой ботанический сад, которым я мог бы управлять. Черт, даже в Хейвенпорте такого не было.
«Ты мог бы заняться чем-нибудь другим».
Да, мог бы. У ботаников хватало других возможностей, помимо управления ботаническим садом. Не в Уиллоудейле, но до Хейвенпорта добираться не так уж и долго. Но мне нравилось то, чем я занимался. Это была страсть всей моей жизни, и потерять работу в Садах для меня было так же тоскливо, как жизнь без Айрис.
«Привыкай к этому, приятель. Корабль по имени «Айрис» отчалил от твоего берега».
Я не слишком осторожно захлопнул калитку и пошел к заднему двору. Вид похорошевшего сада немного приободрил меня. Спустя всего пару недель он стал выглядеть гораздо лучше. Если Айрис будет продолжать заниматься прополкой и уходом, то через три недели, когда вернется бабушка, ее будет ждать прекрасный ухоженный сад.
«Тебе нужно помочь ей с садом. Айрис тщательно записывала и многому научилась у тебя, но ей еще многое не известно».
Это правда, но, как не преминул напомнить мне внутренний голос две минуты назад, корабль «Айрис» уже отплыл. Она даже не захотела принять мою помощь, чтобы закончить работу.
Отворилась задняя дверь, и на террасу вышла Айрис. Она остановилась и удивленно посмотрела на меня, однако тут же изобразила на лице невозмутимую мину, и привычная теплота в ее взгляде устремилась прямиком в Канаду.
— Лука, зачем ты пришел? Я знаю, что ты получил мое сообщение.
— Тебе нужна моя помощь, чтобы закончить, — отозвался я. Перед тем как покинуть Сады, я переоделся в футболку и свитшот, и стоило взгляду Айрис ненадолго задержаться на моей промежности как член, черт возьми, сразу же отреагировал.
— Нет, не нужна. — Айрис прошла мимо меня к подпорной стенке, где стояли три мешка с землей.
На сегодня мы планировали прополоть клумбу у стены, добавить свежей земли и на выходных высадить новые цветы взамен погибших. Я наблюдал за тем, как Айрис приступила к прополке, всего несколько секунд, прежде чем подошел к ней.
— Почему ты такая упрямая? — раздраженно спросил я.
Она не ответила, просто продолжала вырывать сорняки голыми руками.
— Тебе нужны перчатки, — указал я, все больше заводясь из-за ее упрямства. — Здесь чертополох.
— Я в порядке, — буркнула она сквозь зубы.
Я разозлился. Неужели Айрис и правда не понимает, как мне тяжело? Мне ужасно невыносимо было не видеть ее. Не быть с ней.
— Слушай, я понимаю, ты злишься, потому что у меня сейчас нет времени на свидания с тобой, но…
— Нет времени встречаться со мной, — неожиданно для меня вспылила Айрис, — но достаточно времени, чтобы встречаться с другими женщинами.
— Я… что? Я ни с кем больше не встречаюсь, — растерялся я.
— Нет, конечно же, нет. — Она дернула за огромный сорняк, покраснев лицом и так сгорбив плечи, что это выглядело крайне болезненно.
— Айрис, я не с кем встречаюсь, — заверил я недоуменно.
Она с тяжелым ворчанием вытащила сорняк, бросила его на землю и повернулась ко мне.
— Хватит мне врать,
