себе представляешь перевозку всех актеров и декораций? Это будет долгий путь по земле, потом по морю. – Ханна в последнее время часто говорила с ней как с ребенком. – Вот у Оперного театра Маската скоро будут гастроли здесь, и это большое событие. Но театр из Москвы, Вены или Лондона в Хайфе – это ты, моя дорогая, хватила.
– Так почему бы не прилететь на самолете? – не сдавалась Лейла.
– Это невозможно, солнышко, – усмехнулась приятельница.
– Но почему? А лайк доктор Даниэль, который сейчас в Швейцарии? Давай рассуждать логически. В Хайфе есть аэропорт, правильно?
Тут Лейле пришлось выслушать лекцию о том, что путешествие из страны в страну, а особенно с одного континента на другой – это неземных масштабов событие, которое долго планируют. Совсем немного людей бывали в странах далеко от дома, многие мечтают увидеть хотя бы пару ближайших к себе. Путешествие занимает много времени, это дорого. Чем дальше лежит путь – тем меньше людей могут такое себе позволить. Да и те, кто может, отправляются на поездах и теплоходах. И совсем немногие, буквально единицы летают самолетами. Доктор Даниэль как раз относится к этой небольшой прослойке. Хотя и он улетел на медицинскую конференцию в Европу почти на месяц, потому что тратить сумасшедшие деньги и лететь на меньший срок было бы чем-то совсем запредельным, даже для него. Лейла не задавала больше вопросов, только слушала.
– Разумеется, Хайфа отличается от остального мира, – продолжала Ханна, – здесь баснословно высокие зарплаты и необычная структура общества, много жителей приехали из других стран. И хотя резиденты живут в Палестине десятилетиями, это всегда только на время работы. У нас здесь много привилегий, в том числе и длинные отпуска, и оплаченная дорога домой каждые несколько лет. У некоторых даже на самолете.
Лейла изо всех сил старалась удержать уголки губ и не засмеяться. Но Ханна заметила и добавила обиженно:
– Моя дорогая, ты должна ценить то общество, которое вокруг. Это выдающиеся люди, которые не побоялись оторваться от своих корней. Они видели мир, почти каждый несколько раз в жизни проделал путешествие на огромные расстояния. Некоторые даже по небу.
– Окей, хорошо. – Лейла вернулась в роль послушной ученицы. – А почему тогда Хайфу называют одним из главных авиационных хабов? Здесь вообще много говорят про авиацию.
– Моя хорошая, много будешь знать, скоро состаришься. – Ханна прищурилась и добавила полушепотом: – Военные самолеты, перевозка посылок и писем …
В голове Лейлы что-то опять начало разъезжаться, но вместе с тем и сходилось в отдельных точках: «Понятно, вот почему этот Ади-Адольф со своей выставкой добирается сюда уже черт возьми сколько, а Даниэль так надолго уехал в Европу и не отвечает. Если нет интернета, то высок спрос на обыкновенную почту, само собой. А без военных самолетов, куда без них, понятно … почти понятно». Составить новую картину мира можно и позже, пока все было написано большими яркими мазками. На сцене как раз началось второе действие, и Лейла направила все внимание на постановку. В программке значилось, что это партия странствий Арсения. Все едино, все понятно … «То есть вообще ничего не понятно», – не оставляли мысли о мире невымышленном.
* * *
Этот вечер готовил Лейле неожиданную встречу в театре, даже две. Во втором антракте они с Ханной вышли из ложи, чтобы спуститься в буфет и взять по бокалу шампанского, в приглашениях упоминались приветственные напитки перед третьим действием. Кивая виденным где-то раньше обитателям Хайфы и встречаясь взглядами с незнакомцами, Лейла заметила в углу занятую беседой Кармелиту.
Как же та была хороша: даже в самом простом молочном платье, с ниткой розового жемчуга, почти незаметным клатчем в руках. Лейла невольно залюбовалась ей, стала вспоминать их рабочие поездки в разные города. Или это была другая Кармелита? Ту, прежнюю, вряд ли можно было загнать в скучное классическое платье. Подруга любила играть с цветами и фасонами, аксессуарами и прическами, часто доходила до тонкой грани между эпатажем ради эпатажа и хорошим вкусом. Все же Кармелита, которую она знала, была одним из самых известных консультантов по пиару в модной индустрии.
– Привет, – решилась заговорить Лейла, когда очередной собеседник отошел от ее знакомой.
Кармелита едва заметно оглянулась по сторонам.
– Приветствую, Лейла, – улыбнулась наконец.
– Интересный балет. То есть опера, найс, – говорила Лейла и думала судорожно: «Она меня узнает. Не может не узнавать. И это именно она».
– Да, действительно. Это настоящий вызов – переосмыслить знаковое произведение так по-новому. – Кармелита не смотрела ей в глаза.
– Такой разрыв шаблонов, – поддакнула Лейла и подумала про себя: «А я и в самом деле выгляжу как сумасшедшая со стороны. Преследую людей».
Повисла пауза. Лейла глубоко вдохнула и выпалила:
– Послушай, мне очень нужно спросить. Неужели ты совсем меня не помнишь, рилли? Мы так много времени проводили в Лондоне. Вместе ездили в Париж, в ту же Москву, Нью-Йорк, запускали новую линию в Милане, ну, помнишь же?
Кармелита все еще бродила взглядом по толпе:
– Лейла … вы ошибаетесь. Да я и не была никогда нигде, кроме Лондона и Хайфы.
– Лайк как это? Да ты как минимум часто летала на карнавалы и фестивали … в Южную Америку, на Карибы. Ну?
Кармелита впервые за последние две встречи посмотрела Лейле в глаза, и да, это точно была она:
– Я всегда мечтала там побывать, это правда.
– Ну да, у тебя же папа с Ямайки, твои родители встретились случайно в Лондоне и сразу решили быть вместе. Ты рассказывала, как мама всю жизнь готовила по два разных блюда для себя и папы, потому что ели они лайк ну совсем разное. И что это не помеха для любви … Ты же сама рассказывала. И твоя мама, кстати, так вкусно готовит, ах, эти ее паи с картофельным пюре и густым грэви. – Лейла с надеждой смотрела на приятельницу, во взгляде которой что-то изменилось.
– Лейла, моя мама умерла несколько лет назад.
– Ой, мои соболезнования, Кармелита …
– Не знаю, чего вы хотите и откуда у вас информация обо мне. Мой отец действительно с Ямайки, но я никогда его не видела. В любом случае с вашей стороны это не совсем … этично. Это неподходящая область для шуток, понимаете? – Ее мимика оставалась бесстрастной, но в глазах появились слезы. Такая настоящая, но вместе с тем разительно непохожая на прежнюю Кармелиту. Та бы просто отшутилась.
– Простите, Кармелита, я лайк не подумала… – Лейла растерялась.
Последние месяцы она только и делала, что говорила все невпопад, стоило только перестать молча поддакивать.
