в душе не хочется…
Глава 18
Домывали меня быстро… очень быстро. Если на верхнюю часть тела у Макара ушло по моим ощущениям порядка двадцати минут, то на всё остальное не больше трёх.
После душа он наспех вытер меня полотенцем. Надо отдать должное, всё было очень аккуратно и трепетно, но тем не менее очень быстро.
Я понимала, что пути назад нет, и мне придётся все рассказать, но по-прежнему не хотела этого делать. Я так долго берегла воспоминания и пыталась примириться с ними, что теперь считала их только своими, личными и сокровенными. Они принадлежали только мне и никому больше. Да, так получилось лишь потому, что мне попросту не с кем было ими поделиться, но всё же…
Пока я одевалась и расчесывала волосы, Белов стоял рядом, оперевшись на стену и сложив руки на груди. Он то и дело переминался с ноги на ногу от нетерпения. Спасибо, что хоть молчал, а не подгонял меня каждую секунду.
Белов вытерся и оделся с невероятной скоростью. Я оглянуться не успела, как он уже был полностью готов. Мне же требовалось чуть больше времени, а, учитывая тот факт, что я совсем не хотела идти в спальню и откровенничать, еще больше замедлял меня.
— Ты можешь не смотреть на меня так пристально? Это очень раздражает, если честно, — посмотрев на мужчину сквозь зубы сказала я.
— Нет. Ты будто специально делаешь всё медленно… очень медленно, — прошипел Макар в ответ на моё замечание.
Он был прав. Моя медлительность и намеренное растягивание времени не могло не броситься в глаза.
— Всё, — с обречённым вздохом констатировала я.
Уже не оставалось ничего, с помощью чего я могла бы отсрочить разговор. Вся косметика и уход нанесены на лицо и тело, волосы прочесаны с максимальной тщательностью, зубы почищены, нить использована, ногти подпилены…
— Наконец-то, — облегченно выдохнул Белов.
Я была искренне поражена его выдержкой. Не каждый сможет почти час наблюдать за тем, как его женщина копается в ванной.
Макар развернулся на пятках и прошёл в комнату. Я сделала пару глубоких вдохов и последовала за ним. С каждым шагом сердце билось всё сильнее, а паническая атака уже начала потихоньку сжимать горло…
Мужчина сел на кровать и смотрел, как я приближаюсь. Он буквально сканировал и прибивал к полу взглядом.
Я села рядом с ним. Сложив руки на груди, я снова сделала глубокий вдох и отвернулась от Макара в противоположную сторону. Возможно, так будет легче говорить…
— Говори, Юля, — тон бывшего мужа не оставлял вариантов для манёвра.
— Этот шрам появился, когда я лежала в больнице перед нашим разводом, — начала я.
Голос дрожал. Слезы независимо от меня начали проступать и жечь глаза. Я сильно зажмурилась и пара капель упала на щеки.
— Дальше, — давил на меня мой собеселник.
— Мне тогда пришлось сделать экстренную операцию. Состояние угрожало моей жизни, и врачи не оставили мне выбора.
Я продолжала, а картинки прошлого всплывали и всплывали перед глазами, доставляя боль в сердце, теребя старые раны…
— Что за операция? — Белов не мог ждать ни секунды. Как только я замолкала, он подталкивал меня к продолжению рассказа.
— Я… я была беременна, Макар. Но потеряла нашего ребенка!
Едва я произнесла это, как слезы градом посыпались на пол. Чтобы не закричать и не завыть от боли, что доставили мне только что произнесённые слова, я закрыла рот рукой и теперь просто скулила в собственную ладонь
Макар в этот раз промолчал, он встал с кровати и принялся ходить кругами, держась за голову.
— Почему он погиб? — остановившись возле стены, спросил он.
Мне потребовалось немало усилий, чтобы собраться и суметь хоть что-то произнести. Сердце и всё тело в целом рвалось на части от воспоминаний и боли утраты самого ценного, что когда-то было в моей жизни…
— Ребёнок погиб внутри меня. Основной причиной врачи назвали мой стресс и нервные расстройства, которые он на тот момент вызвал. Плюс я была истощена физически, — с трудом, но договорила я.
— Значит, это я виноват, — Белов больше не спрашивал, он произнёс это утвердительно.
Если говорить откровенно, то виноваты мы оба. Он в том, что вёл себя как последняя скотина. Я в том, что вовремя не поняла, что беременна. И, конечно, в том, что вовремя не ушла от него. Если бы у меня хватило духу подать на развод раньше и съедать от мужа в более спокойную обстановку, если бы я смогла отпустить его чуть раньше, то малыш, скорее, всего, был бы жив…
Все эти годы я винила только себя в произошедшем. Ведь малютка развивалась внутри меня, значит, именно я должна была беречь его.
Как только врачи сказали мне, что я беременна, я даже забыла как дышать на некоторое время. Для меня дети были в то время недосягаемой мечтой, чем-то волшебным…
Однако спустя пару часов и кучи анализов мне сказали, что ребёнка сохранить не получиться. Я помню, как кричала, как выла и ревела горючими слезами на всю больницу…Помню, как медперсоналу, чтобы меня успокоить, пришлось вколоть двойную дозу какого-то препарата. Врачи ничего не могли поделать на самом деле. Они не боги, а простые смертные, как и все остальные.
— Почему ты не сказала мне? Я имел право знать, — с укором вюи злобой в голосе произнёс Макар, остановившись на секунду.
— Это бы ничего не изменило. Малыш был уже мёртв. А я находилась на грани жизни и смерти. Шрам остался от одной из побочных операций. Меня вытягивали, как могли.
Врачи и в особенности одна из медсестрер, которые заботились обо мне тогда, постоянно говорили, что мне нужно захотеть жить, чтобы понравиться. Их лечение практически не помогало мне. И никто не мог понять в чем дело. Я просто не хотела жить, и мой организм медленно умирал.
Изменилось всё в один день. Тогда я буквально начала жить заново.
Я услышала детский плач в коридоре. От него моё сердце сжалось и чуть не разлетелось на миллионы осколков. Малыш по ту сторону двери от меня отчаянно кричал и звал маму. А я не могла даже встать с кровати. Сил не было. Тело не слушалось. Как позже выяснилось, малыш просто выбежал из соседней палаты и потерялся в паре метров от мамы. Его, естественно, мгновенно нашли и спасли.
Но именно тогда я захотела жить снова. Я поняла, что ещё смогу стать матерью. Но для этого требовалось поставить на ноги в первую очередь себя..
18.2
Белов метался по комнате словно
