литературе. Представьте себе, что Лев Толстой вставил в «Войну и мир» следующий абзац:
Наполеон вторгся в Россию во главе 600-тысячной французской армии. Она продвинулась далеко вглубь огромной территории и заняла опустевшую Москву. Наполеон долго ждал, когда противник сдастся, и, не дождавшись капитуляции, приказал своей армии отступать. Началась суровая русская зима, и от холода и голода погибло столько французов, что во Францию Наполеон вернулся в сопровождении менее чем 30 000 солдат.
Толстой действительно включил много подобных пассажей в свой фундаментальный труд, но он отделил их от основного текста, поместив в совершенно отдельные главы. Сто лет спустя еще один автор, писавший о войне, Герман Вук[24], создал макроскопический отчет о событиях Второй мировой войны в своем великом труде The Winds of War [ «Ветры войны»]. Книга состоит из отдельных глав, похожих на приложения, которым он дал общее название «Гибель мировой империи». Если рассмотреть их в отдельности, то они дают хорошую картину войны в «истории народа». Два автора, которых отделяет друг от друга целый век, приняли одно и то же решение при выборе стиля с одной только целью: сказать читателям, что эти события – история и они не являются неотъемлемым элементом моей работы и плодом воображения. Произведения, относящиеся к традиционной литературе, не могут посвятить значительную часть текста макроскопическим историческим хроникам – роман, который смотрит на историю в макромасштабе, уже не художественная литература, а книга по истории. Конечно, существует много произведений с увлекательными историческими сюжетами – такие как «Ли Цзычэн»[25] Яо Сюиня и «Спартак» Говарда Фаста, но эти работы в основном фокусируются на подробностях жизни исторических личностей (в приведенных выше примерах – на предводителях восстаний). И свою историческую панораму они создают именно из такого множества подробностей. Они просто не могут сделать макроскопический исторический сюжет главной темой своего повествования. Это – работа для историков.
Научная фантастика отличается от традиционной литературы тем, что может обратить свое внимание в основном на макроистории. От отрывков, о которых шла речь выше, ее отличает то, что она остается вымыслом, художественным произведением, плодом воображения авторов.
Традиционная литература изображает мир, созданный Богом; научная фантастика, напротив, создает свои миры, словно Бог, а затем изображает их.
Научная фантастика радикальным образом отходит от литературной концепции «деталей». История под названием «Фейерверк сингулярностей», возможно, будет посвящена группе сущностей, для которых Большие взрывы – это не рождение новых вселенных, просто праздничный фейерверк. Вот как рождается наша вселенная:
– Неплохо! Потрясающе! – радостно воскликнуло Первое Существо, когда в Пустоте взорвался фейерверк.
– По крайней мере, он лучше предыдущих, – заметило пресыщенное Второе Существо. – Расширяясь, он равномерно распределяет свои законы физики, а вот эти штуки – мелкие элементарные частицы, которые конденсируются из чистой энергии.
Вспышка погасла, и вниз полетел дождь из пепла.
– Погоди! Тут столько всего интересного! – воскликнуло Первое Существо, заметив, что Второе уже готовит еще один фейерверк из сингулярностей. Первое протянуло Второму телескоп. – Посмотри на пепел… Когда материя остывает, из него формируются потрясающие крошечные скопления с низким уровнем энтропии.
– Похоже на то, – сказало Второе Существо, глядя в телескоп. – Они способны к самовоспроизведению… и у них даже появилось крошечное сознание… а часть из них даже поняла, что они появились в результате последнего фейерверка. Удивительно…
Вряд ли можно усомниться в том, что в этом отрывке нет подробностей. В нем описываются диалог и чувства двух людей (или других существ, кем бы они ни были), которые связаны со взрывом фейерверка. Но это не обычные подробности, потому что с нашей точки зрения ничего мелкого и незначительного в них нет. В традиционной литературе ста пятидесяти слов едва хватит для того, чтобы описать короткий поцелуй героя и героини; в отрывке, приведенном выше, то же количество текста описывает всю историю нашей Вселенной длительностью пятнадцать миллиардов лет, от Большого взрыва до сегодняшнего дня, а также всю жизнь и цивилизацию в ней. Более того, действие происходит в каком-то метакосмосе, находящемся за пределами нашей Вселенной. Эту уникальную, научно-фантастическую форму описания подробностей мы называем «макродетализацией» – в отличие от «микро-детализации» традиционной литературы.
Вернемся к роману «2001: Космическая одиссея». Хотя это и не особенно длинный роман, его сюжет следует за человеческой расой от ее рождения до тех пор, пока она наконец не сливается со Вселенной. Он начинается миллионы лет назад, когда примитивные люди впервые обрели самосознание, и продолжается до тех пор, когда люди начинают осваивать околоземное пространство и Луну, добираются до Сатурна и там попадают в портал, ведущий через пространство-время в глубины Вселенной, где человечество преодолевает свою разобщенность и становится единым целым.
С помощью макродеталей писатели-фантасты одним движением пера перемещают нас на миллиард лет во времени и на десять миллиардов световых лет в пространстве. В один миг они превращают мир, который традиционная литература возвела на пьедестал, просто в бесконечно малую пылинку посреди Вселенной.
Макродетали не были распространены на ранних этапах развития научной фантастики – они начали появляться лишь после того, как жанр запустил свои щупальца в более глубокие части космоса и начал думать о происхождении Вселенной. Это – признак зрелости фантастики; макродетали как литературный прием способны извлечь максимум пользы из особенностей и сильных сторон жанра.
Макродетали в значительной степени повлияли и на структуру фантастики. Писатели-фантасты, которые фокусируются на макродеталях, сначала строят миры в соответствии с законами своего собственного творения, а затем наделяют эти миры подробностями и особенностями. Этот процесс является обратным тому, что происходит в традиционной литературе, которая считает структуру мира уже устоявшейся. Задача литературы – описать не эту структуру, а лишь ее малейшие детали.
Фантастика радикальным образом расширила границы сюжетов, и, противопоставляя человечество и Землю всей Вселенной, она позволяет нам изображать их – как и мир традиционной литературы, которому несколько тысяч лет, – более ярко. Наблюдать за тем, как Ромео свистит Джульетте, интереснее, если он смотрит на ее окно в телескоп из Туманности Андромеды, а не из ближайшего куста.
Благодаря научной фантастике мы можем увидеть даже каплю в море.
IV
Еще одно отличие романа «2001: Космическая одиссея» и других классических произведений современной фантастики от традиционной литературы заключается в том, как они создают литературные образы. История человеческого общества – это история возвышения человека. Где-то в промежутке между Спартаком, который, размахивая мечом, выбегает на арену Колизея, и французскими революционерами, кричащими о свободе, равенстве и братстве, человечество из средства превратилось в цель.
Однако в науке статус человечества меняется в противоположном направлении. Если раньше мы были главным
