зачем Ирэн нужен гончар, и, что она собирается помочь с восстановлением монастыря, сказал, что в «лепёшку» разобьётся, а всё найдёт для калбатоно Ирэн. Сам он просил называть его Каха.
Оказалось, что среди убитых была его сестра, которая работала в монастыре при приюте, хотя сама монахиней не была.
Уже на следующий день, Ирэн, Софья, Али с его отрядом янычар, в сопровождении ещё десятка воинов выехали в сторону монастыря.
Не доезжая до монастыря примерно километр, возле небольшой речушки, спускавшейся с гор и растекавшейся здесь в долине, примерно метров на пять шириной, стояло небольшое здание.
Каха показал на это здание:
— Вот, калбатоно Ирэн, это и есть гончарная мастерская, известная на всё Горное княжество.
На входе в мастерскую их встретил довольно пожилой мужчина. Руки у него были в мозолях, а рукава рубахи в красных пятнах глины.
Сперва лицо у него было напряжённое, уж слишком большой отряд воинов к нему пожаловал, но увидев Каху, мужчина расслабился и приветливо улыбнулся, распахнув дверь.
Ирэн в первую очередь интересовала печь. К ней она и направилась.
— Скажите, пожалуйста… — начала она
Но мужчина её перебил:
— Госпожа, я простой человек, называйте меня Бадри
Ирэн улыбнулась, всё-таки прошлое нет-нет да и всплывало, таким вот на «вы» обращением к незнакомым людям, да ещё и старшего возраста
— Бадри, скажи, — исправилась Ирэн, — а до какой температуры ты печь разогреваешь чтобы керамику обжигать?
Бадри подумал и сказал:
— Бывает, что и до тысячи градусов раскаляется, но так-то семьсот-восемьсот
— Понятно, — кивнула Ирэн и что-то записала в себе в блокнот, спросила:
— А глина у тебя только красная? Или бывает белая?
— Дешевле, конечно, красная, да и везти её ближе, белая почти в два раза дороже, но для господской посуды вожу, — ответил Бадри и почесал бороду, — а вам зачем, что-то заказать желаете?
— Нет, Бадри, хочу сделать камень, который пойдёт на строительство монастыря и для этого мне будет нужна твоя помощь.
Ирэн показала Бадри, какое сырьё ей необходимо и в каких количествах, чтобы сделать первую партию.
Дальше было сложнее, пришлось снова становится «великим изобретателем» и думать о том, как обеспечить пропаривание изготовленных бетонных блоков.
Идея была проста и напоминала «паровую баню». Трубы у Ирэн были, можно было не ждать пока здесь кто-то изготовит, если она заберёт у проекта по «нефтеру» пару труб, то это не страшно. А здесь они могут достаточно быстро начать изготавливать блоки.
Ирэн нарисовала что-то типа большой кастрюли с водой, кастрюля закрывалась крышкой, а из крышки выходила труба, через которую пар из кастрюли должен был подаваться в небольшую комнату, где и находились бетонные блоки в деревянных или железных формах. Но это у Картузова Ирэн могла себе позволить металлические формы, а здесь скорее всего придётся обойтись деревянными.
А ещё одна труба нужна была для того, чтобы проделать в ней отверстия, и чтобы пар выходил, равномерно распределяясь по пропарочной комнате.
Когда Ирэн закончила объяснять свою идею, то обнаружила, что уже сидит не одна напротив Бадри, а к ним подтянулись остальные работники и внимательно слушают, не забывая при этом восхищённо на неё смотреть.
Каха «раздулся» словно воздушный шар, просто переполненный гордостью, что это он привел такую необычную госпожу.
Ирэн снова подумала о том, что все эти новинки приведут к тому, что прогресс именно в Стоглавой сделает огромный шаг вперёд, если, конечно, Бротта её не остановит.
Подумала о том, что для безопасности у неё есть Яша и Андрей, пусть они с броттскими шпионами разбираются. Да ещё Шувалов кресло просиживает в Кремле, а у него вообще целая тайная служба.
Бадри сказал, что завтра же узнает про чан. Комната у него есть, но если не подойдёт, то сруб такого размера поставить дело не долгое.
С материалами проблем не будет, но надо определяться белый или красный?
Ирэн спросила про то, какие обычно здесь монастыри или церкви строят.
Оказалось, что из-за бедности строят из того камня, который ближе находят. Горы, издалека не повезёшь.
Но, всё-таки посоветовали поговорить с настоятельницей монастыря.
Ирэн подумала, что это справедливо, уточнить у настоятельницы, а также у Забела, который и собирался восстанавливать монастырь и приют за свои деньги. Но Ирэн было страшно туда ехать. Она боялась того, что может там увидеть. То, что осталось от Софьи Мещерской, чей отец и непонятная озлобленность привели к таким последствиям.
Ирэн думала о том, что, если бы Софья захотела, уехала бы из Стоглавой так далеко, что никто и никогда бы не узнал чьего сына она растит. Зачем всё это было нужно. Власть! Деньги! И что? Помогут они ей теперь? За все деньги мира не вернёшь сына.
А как Мещерская отреагирует, увидев Ирэн? Тогда же медиум сказала, что от Ирэн будет зависеть выживет ли сын Мещерской или нет. А вот не сказала бы Ирэн, что мальчик как две капли воды похож на великого князя, первого наследника, может и ничего не было?
Только вот сам князь Мещерский, отец Софьи Мещерской, вряд ли бы остановился пока не заполучил в руки власть, и тогда уже бы дети царской семьи могли пострадать. Страшно!
Но времени было немного, граф Забела и Морозов уехали за армейскими в гарнизон, и Ирэн подумав, что всё равно уже почти доехали, поехала к разрушенному монастырю.
Глава 24
Село Мегри. Расположение военного гарнизона Стоглавой империи под командованием генерала Цициани.
Господа Забела и Морозов выслали впереди себя дежурный разъезд, чтобы сообщить о своём прибытии, иначе в этой приграничной местности всякое случалось и гарнизонные ребята могли пальнуть из пушки, не разобравшись свои едут или чужие.
На подъезде к гарнизону встречать из выехал сам генерал Цициани Павел Дмитриевич:
— Господа, я рад, давно уже получил от нашего с вами общего знакомого письмо, что вы едете по делам важным и государственным, признаться ждал вас раньше.
Цициани был высок, плечист и…абсолютно лыс, поэтому на приёмах всегда носил парик, но здесь в гарнизоне, где не было тех, кого может смутить лысина бравого полевого генерала, он гордо сверкал своей лысиной. Цициани был довольно молод, ровесник императора ему было около тридцати пяти лет. Но уже прославился как генерал, не знавший поражений, и был дважды награждён орденом Святого Владимира первой и второй степени.
Гарнизонная крепость была отлично укреплена, при подъезде Морозов с Забела насчитали три линии
