– Кто же они такие, эти грамотеи?
– Понятия не имею. У этого типа на лбу ничего не написано. А если бы и было написано, то мы все равно не сумели бы прочитать.
– Да уж, – крякнул Костя, оценив диаметр выходного отверстия в голове покойника. – Теперь на его лобешнике и слово из трех букв не поместится. Девятый калибр, это тебе не шуточки.
* * *
Ничего не ответив, Бондарь занялся обыском. При незнакомце не оказалось никаких документов. Пачка сигарет, дешевая газовая зажигалка, упаковка презервативов и пара сотен гривен – вот и все, что удалось выудить у него из карманов. Ничем не примечательная одежда. Ни наколок, ни шрамов, ни каких-либо других особых примет. С виду рядовой обыватель, правда, почему-то при оружии.
«Неизвестно по какой причине прятавшийся в машине, начиненной подслушивающим оборудованием, – мысленно добавил Бондарь. – Возле дома, в котором мог появиться интересующий нас объект».
Костя разглядывал выроненный незнакомцем пистолет, избегая прикасаться к нему пальцами.
– «Беретта», но явно не итальянской сборки, – доложил он. – Судя по нагару в стволе, из нее недавно стреляли.
– Возможно, вчера на катере, – сказал Бондарь, распрямившись. – Возможно, он был пуританином, боровшимся с распространением орального секса.
Костя хмыкнул:
– Пушку заберем с собой?
– Зачем? Чтобы обеспечить ментов уликами против двух подозрительных русских турис…
– Тс-с! – Костя предостерегающе поднес палец к губам.
Бондарь и сам услышал отдаленный скрип открывшейся двери. Не сговариваясь, напарники ринулись к забору и перемахнули через него, одновременно приземлившись среди кустов смородины. Костя при этом не зацепил ни единого листочка, а Бондарю пришлось придержать потревоженные ветви руками.
Затаив дыхание, они просидели в своей засаде около трех минут, которые показались им вечностью. Потом до них донесся еще один характерный звук – заскрежетали плохо смазанные петли калитки. Не какой-нибудь посторонней калитки, а той самой, которая вела во владения Арианы и ее музыкантов.
Вскоре на улице возник темный силуэт, принадлежавший мужчине. Он постоял немного на месте, а потом решился подойти поближе, но траектория его замысловатого маршрута пролегала исключительно в тени развесистых деревьев. Рассмотреть его лицо не удавалось. Зато в правой руке мужчины виднелся какой-то блестящий предмет, подозрительно смахивающий на клинок большого десантного ножа.
Перед лицом Бондаря появилась Костина пятерня. Пошевелив пальцами, он медленно стиснул их в кулак. Таким образом напарник предлагал захватить мужчину в плен, чтобы задать ему пару вопросов. Бондарь отвел Костину руку в сторону и отрицательно покачал головой. Не хотелось ему спугнуть музыкальную компанию раньше времени.
Не выходя из чернильного пятна тени, мужчина остановился на противоположной стороне улицы. Полюбовался немного трупом и, не приблизившись к нему, двинулся обратно. Заскрежетала калитка. Стало тихо.
Костя вопросительно поднял брови:
– Сматываемся?
– Подождем немного, – прошептал Бондарь.
– Чего именно?
– Хочу проверить, позвонит ли музыкант в милицию.
– А если позвонит? – спросил Костя. – Нас возьмут на месте преступления тепленькими.
– Если что, уйдем огородами, – сказал Бондарь. – Только, сдается мне, труп пролежит здесь до самого рассвета.
– Думаешь, надежды маленький оркестрик не захочет связываться с правоохранительными органами?
– Вот именно.
Так и получилось. За те двадцать минут, которые напарники провели в кустах, напряженно вслушиваясь в тишину, не прозвучало ни милицейской сирены, ни просто шума автомобильного двигателя. Музыканты Арианы Патричи не переполошились, став свидетелями перестрелки. То ли им было не привыкать к подобного рода зрелищам, то ли они просто не желали привлекать к себе внимание. И в том и в другом случае их дружный коллектив представлял для Бондаря и Кости определенный интерес.
Крика первых петухов они дожидаться не стали. Убедившись в том, что на сегодня лимит событий исчерпан, они отправились восвояси.
Небо на востоке светлело, постепенно наливаясь багрянцем. Наверное, это было очень красиво. Но Бондарю почему-то смотреть в ту сторону не хотелось. Ему казалось, что небо пропитывается кровью, а это зрелище давно утратило для него всякую притягательность.
Глава 7Бог дает день и пищу для новых размышлений
Выспаться как следует не удалось. Ровно в восемь часов утра рабочие затеяли возню на крыше, громыхая листами жести и перекрикиваясь бодрыми похмельными голосами. Подремав урывками примерно до девяти, Бондарь и Костя одновременно сели на своих кроватях злые, как черти, которых отправили на отдых в рай.
Приведя себя в порядок, они занялись разминкой, включив телевизор, чтобы быть в курсе последних событий.
Судя по сводке местных новостей, Крым жил полной, насыщенной жизнью.
В Симферополе накрыли фирму «Голден-Авто», продававшую несуществующие машины, правда, улов милиционеров был небогатым: пустой гараж да закованный в наручники сторож-пенсионер. Гораздо больше повезло сотрудникам рыбоохраны управления «Крымазчеррыбвод», изъявшим у браконьеров пять тон осетровых. Эти не скрывали торжества. За дальнейшую судьбу конфискованной рыбы можно было не волноваться – не протухнет. Борцы с браконьерством явно знали, куда пристроить дармовых осетров. На их мужественных обветренных лицах читалось предвкушение праздника.
Потом, профессионально скорчив скорбную мину, телеведущая сообщила об аварии, произошедшей со служебным автомобилем председателя Верховной Рады Автономной Республики Крым. Показали председателя. Окруженный мордастыми телохранителями, он горестно созерцал разбитую фару новехонького «Мерседеса». У юного нарушителя правил дорожного движения, которого показали мельком, были подбиты оба глаза и расквашен нос. «Парень еще долго будет помнить столкновение с народным избранником, – сочувственно подумал Бондарь. – Вот уж действительно: если ты не занимаешься политикой, то политика займется тобой. И молись богу, чтобы отделаться легкими телесными повреждениями. Депутаты шутить не любят».
После сюжета о дорожном происшествии телеведущая вновь повеселела и защебетала про гибель восьмидесятилетней старушки, упавшей на самодельную электроплитку с открытой спиралью. Произнося слово «спираль», ведущая зарделась, как майская роза. Надо полагать, карьера была для нее важнее личной жизни, и она предохранялась от беременности.
Бондарь покончил с зарядкой, когда на экране возникла ряшка мэра Алушты, обвиняемого в завладении чужим имуществом на сумму около двух миллионов гривен. Малый был не промах. Даже находясь в изоляторе временного содержания Симферополя, он не упал духом, а объявил голодовку, требуя встречи с американским консулом. Подоплекой этого грязного дела являются политические мотивы, бубнил он в микрофон. Власти душат демократию, но задушить демократию им не удастся.
