Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Удивленный такой прытью немец выслушал с недоверием о незапертой форточке и легко отворившейся ставне, проворчав:
— Вундербар![40]
На что, посмеявшись, я сказал:
— Господин капитан! Вы забыли, что находитесь не в Берлине, а в Париже: все французы «ноншалан»! [41]
Обыск длился долго. Начали с кабинета, потом перешли в спальню и наконец в гостиную. Подталкиваемый мною, Блайхер приподнял висевшую у камина картину, постучал по стене и торжествующе воскликнул:
— Хир![42]
Я кинулся к камину, опустился на пол, пытаясь отодрать плинтус, потом встал на колени, затянул в камин и, не менее торжествующе ткнув пальцем в сторону торчащей проволоки, крикнул: «Хир!»
Немец наклонился и дернул за проволоку. Тайник открылся. Но он был почти пуст. Лежали несколько старых книг, принадлежащих Марксу, — с его пометками; папка с письмами, адресованными хозяйке дома. В одном из последних, датированном 26 марта 1941 года, некий человек, подписавшийся «Твой Иосиф», просил «любезную Мари обязательно захватить с собой рукопись романа нашего дорогого Карла»...
Все было ясно: рукописи Маркса увезли.
Всю обратную дорогу Блайхер молчал, и только прощаясь, пожимая мне руку, кисло заметил:
— Не повезло! Что делать? Будем надеяться, что последующее наше сотрудничество будет удачнее. А сейчас мне остается поблагодарить вас... — полез во внутренний карман за бумажником.
— Господин капитан! Я готов взять вину на себя. Благодарить меня не за что. До свидания! — И выбрался из машины, подумав: «Правильно я поступаю или нет? Уж очень противно!»
Как ни старался я тихо отпереть дверь и пройти к себе, Катков проснулся и позвал меня. Пришлось рассказать, как прошла «операция», которую Катков назвал «Карла-Марла» и признал успешной.
Заснул я около семи утра.
* * *
Шли дни... Порой напряженные, порой тоскливые, скучные. В канун сентября Катков повел меня в Гранд-опера.
Шел мой любимый балет «Лебединое озеро», здесь такой редкий. Иван водил меня по огромному, многоярусному ослепительному зданию.
Особенно потрясало отделанное с расточительной роскошью великолепное фойе. Я невольно сравнивал с оперными театрами Москвы, Одессы, Киева, Елизаветграда, Бухареста, Варшавы, Белграда... Даже Миланский показался убогим и жалким.
—На постройку Гранд-опера,—разглагольствовал Иван, — истрачена, особенно по тем временам, огромная сумма: сорок шесть миллионов золотых франков! Две тысячи сто пятьдесят мест для зрителей! Французы гордятся и уважают свой театр. До войны в партер и ложи первого яруса мужчины приходили во фраках и смокингах, а дамы — в вечерних бальных платьях! Во время антрактов кавалеры не садились, а либо прогуливались со своими дамами в фойе, либо стояли. Немецкие «юберменши» поломали эту добрую традицию, являются в театр в чем попало и сидят, развалившись в креслах.
Катков поглядел на подтянутого француза в черном костюме и, помимо воли окинув взглядом свою визитку, сделал сравнение не в свою пользу.
— Посмотри-ка, — шепнул Катков, — на всякий случай на темную шатенку в черном платье, во втором ряду после первого прохода, девятое место; сидит рядом с интересным высоким мужчиной — это и есть «Кошечка»! А он, полагаю, тот самый поляк, капитан Роман Чернявский—глава сети «Интералие», — согласно легенде, ее родственник, по кличке Арман Борни.
Я тотчас узнал даму, которую мельком видел в день своего приезда в Париж, и, разглядев внимательно, подумал: «Надо запомнить эту смелую француженку... Она, как говорил Иван, дружит с Ниночкой, которая так и не захотела до сего времени со мной встретиться»!
Но вот поднялся занавес, и я направил свой бинокль на сцену: танец лебедят — такой знакомый, родной с его необыкновенной чарующей музыкой... Не хватало только лебеденка Ниночки... Она вышла позже.
Во время антракта мы спустились в фойе и почти нос к носу столкнулись с Лили Каре—«Кошечкой». Она шла под руку уже с другим кавалером, темноволосым плотным французом.
— Твоя Мата Хари, мне кажется, искушает судьбу! Подручные Канариса не дремлют! Ты бы, Иван, ей сказал.
И вот прозвучали последние аккорды, опустился занавес; поаплодировав, публика начала расходиться.
Катков, взяв меня под руку, повел за кулисы. В маленькой уборной открыла на стук дверь она. Выслушав комплименты и приняв цветы—весьма жалкие—поблагодарила и обратилась к Каткову:
— Иван Михайлович, вы меня проводите? Пожалуйста! Я так устала! — Быстро взглянув на меня, своего бывшего жениха, добавила: — Хочется все забыть...
Я вспыхнул, хотел что-то ответить, но помешала внезапно открывшаяся дверь — на пороге появилась Лили Каре. Кинувшись к Нине, она крепко обняла ее. Потом поздоровалась с Иваном и, повернувшись ко мне, церемонно протянула для поцелуя сильно надушенную руку:
— Милочка, какие у тебя интересные кавалеры...
Щеки Нины покрыл легкий румянец, и она растерянно улыбнулась.
— Вас, Лили, окружают не менее интересные кавалеры. Один только красавец блондин чего стоит, да и шатен!
— Вы и его заметили?
— Весь театр заметил.
Лили поняла намек и, чуть кивнув головой, процедила:
— Арман настаивал!
Арман!.. Ни Иван Катков, ни я не могли в то время себе представить, что через несколько дней Роман Чернявский будет арестован, а вслед за ним и Лили Каре...
А спустя несколько лет, осужденная поначалу на смерть, «Кошечка» будет ломать голову над тем, почему осталась покрыта тайной работа Чернявского в абвере. Почему следствие, начатое над ним верховным комиссаром в Бордо, прекращено по приказу высших властей? Почему Арман не явился на суд, чтобы защитить ее, зная, что его свидетельство сыграло бы решающую роль?! И как, наконец, объяснить, что он безнаказанно дослужился в Англии до генерала?!
Бедная Лили!.. Она не знала, что такое соперничество разведок, которое нередко играет судьбами людей...
«Кошечка» подошла к застекленному шкафчику и, всплеснув руками, воскликнула:
— Поглядите на эту красавицу!
А когда мужчины подошли, отвела в сторонку Нину, заговорила вполголоса:
— Дорогая, приходи в субботу в шесть на новоселье: мы переехали на Корто, три. Знаешь, рядом с Бенедиктинцами? Мой балкон выходит прямо в монастырский сад — просто чудо! Посидим, есть о чем поговорить. Арман хочет отметить годовщину нашего «Интер»... Соберутся друзья. Я пригласила вашего русского писателя господина Николаса Рошеи. Скажи и господину Жану, вместе и приходите...
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
