словно магнитом. По мере приближения глаза безумного черного мага начинали блестеть всё ярче. Ноздри хищно раздувались, на лице застыло выражение напряженного и веселого ожидания.
А было это всего лишь просторное лобное место, окруженное высоким частоколом, на кольях которого висели человеческие черепа. С каменного ложа специальный желоб вел в плоскую и широкую чашу, чтобы стервятнику удобнее было напиваться с помощью клюва. Вокруг валялись всевозможные ржавые от крови крюки и серпы.
Охрана радостно приветствовала Ошо:
— Ну наконец-то привел людей, шаман, — сказал пожилой дикарь с синяком под глазом. — Давно не было жертв. Думал, что самим уже придется на алтарь ложиться.
Ошо не удостоил его ответом, продолжая свое движение. Возле самого капища он протянул руку, крепко ухватил Мониту за плечо и потащил за собой к изображению стервятника с переломанными крыльями.
— Возьми меня, — рванула за ними Тили, но охрана грубо оттолкнула их назад, туда где стояли огромные клетки.
Ошо мимолетно оглянулся. Зубы блестели в кривой ухмылке.
— Ты правда думала, что мне есть дело до вашей войны или Грегара? — спросил он.
Тили охнула, когда Ошо вдруг схватил Мониту и начал целовать в губы, несмотря на ее отчаянное сопротивление. Дикари гнусно захихикали, предлагая выбрать себе девку помоложе, и, слушая их непристойности, Тили пожалела о своем безупречном образовании.
— Только здесь, в этом безумном сосредоточии силы ты сможешь все вспомнить, — сказал Ошо и снова ухватил ее за плечи, глядя прямо в глаза: — Фила, мы будем вместе, слышишь?
— Нет, — крикнила Монита, прямая и яростная.
— Да, — хмыкнул он, резко толкая ее назад и сам падая вместе с ней, грудь к груди. Туда, где неглубокая яма топорщилась многочисленными стальными шипами. Один из них пронзил оба сердца сразу, войдя ровно в середину. Закричала Тапатунька. Тили зажмурилась и увидела внутренним зрением, как два полупрозрачных ветерка поднимаются от мертвых тел и уносятся ввысь, при этом один словно догоняет убегающего первого.
— Гребаный ублюдок, — не выдержал Натан Кант.
— Эй, это не наш воин! — вдруг разглядел его один из дикарей, потому что морок исчез вместе с Ошо, и солдат из смуглого коротышки снова стал собой — высоким светловолосым мужчиной.
— Шпион! — подпрыгнул другой воин. — Тащи его в пыточную!
— Дружище, — просительно повернулся Натан к Клому. Тот, не мешкая, быстро свернул шею капитану.
— Дурацкий был план, — констатировал Татарас, когда решетка клетки захлопнулась за ними.
Тили лишь вздохнула, опускаясь на колени перед избитым до полусмерти силачом Кломом. А к окровавленным телам в яме уже летел крупный стервятник, тяжело взмахивая сломанными крыльями.
Глава тридцать вторая. Тили слушается старших
Крики были невыносимо громкими и долгими. Татарас сидел, обхватил голову руками, и крупно вздрагивал. Наверное, он даже плакал. Тапатунька лежала на жестком полу, прислушиваясь к дыханию Клома. Страдания жертвы на алтаре, у которой стервятник выклевывал живую печень, не отвлекали ее от самого главного — следить за тем, чтобы у Клома не прерывался пульс.
— Он их мучает уже несколько часов подряд, — пробормотала Тили. — Что-то надвигается… Что?
— Король Анджей надвигается, — прохрипел окровавленный пленник в соседней клетке. Тили посмотрела на него и потрясенно охнула:
— Господин Порто! Как же вы тут!
Министр иностранных дел соседней страны Хох с трудом приоткрыл один заплывший глаз.
— Госпожа Королевский шут, — насмешливо проскрипел он, — как же вы тут!
— Вы противный отважный старикан, — с нежностью сказала ему Тили.
— Наше время уходит, — сказал Агниус Порто. — Мне бы не хотелось надолго задерживаться в мире, где нет старой ведьмы Тмины… Теперь вам, молодым, пора двигать камни судьбы!
— Мне жаль…
— Ох уж эти женщины с их лирикой… Ты не должна допустить столкновения Грегара и Анджея. Мальчишка будет здесь совсем скоро. Не позволяй стервятнику выклевать его живое сердце.
— Но я же пленница, я же в клетке!
— Что за нелепые отговорки, Линк. Лень и пассивность — вот беда современной молодежи.
Женские крики стихли. Охрана безразлично столкнула ненужное тело с алтаря. Дикари двинулись к новым клеткам.
— Тапатунька, — шепотом позвала Тили. — Помнишь стишок для здоровья? Читай его, что бы ни случилось. Главное — не останавливайся.
— Это же просто стишок! — охнула сказочница, садясь на полу.
— У меня нет времени придумывать другой план, — ответила Тили, продвигаясь к двери клетки. Татарас вдруг закричал и вцепился в ее колени:
— Ты не пойдешь туда, не пойдешь, — заплакал подросток.
Тили вздохнула и саданула его коленом по челюсти. Мальчишка завалился на бок, держась руками за лицо. Цепкая рука охранника вытащили едва успевшую подставиться Тили на свободу.
Министр иностранных дел соседней страны Хох закашлял кровью, умирая. Но из последних сил он пытался настроится на волну этой неугомонной девчонки, чтобы по мере сил подпитывать ее слабую в этом месте магию.
Изогнутый, еще теплый от предыдущих жертв нож плавно вошел в грудь бывшего Королевского шута.
Тапатунька завороженно зашептала, машинально поглаживая крупное лицо Клома тонкими пальцами:
— У Грегара заболи, у дикарей заболи, а у Тили заживи…
Крупная птица опустилась Тили на грудь, внимательно глядя на рану своими пуговичными глазами. Рана стремительно затягивалась, и пришлось орудовать клювом, чтобы расширить ее. Тили медленно стала поднимать руки. Не может победить магией? Ну и что! Это всего лишь птица. Наглая, жадная, самодовольная птица!
Министр иностранных дел соседней страны Хох лишь за секунду до ее рывка понял, что именно сейчас сделает девчонка и засмеялся.
— Ты всего лишь птица, — закричала Тили, садясь на алтаре, снова хватая за многострадальные крылья крупного стервятника. Он ударил в ответ магией, но удар перехватил на себя Агниус Порто, и это было последним, что он сделал в своей жизни. И этого хватило, чтобы Тили подобрала кривой нож и перерезала птице горло. Без всякого волшебства.
— У Грегара заболи, у дикарей заболи, а у Тили заживи…
Рана на груди уже не болела. Иногда слова сказочника сильнее всей магии мира.
Лопнул защитный купол над столицей. По степям тысячи варваров начали падать под градом стрел, минутой назад не угрожающих им. Капище взорвалось остаточной магией, и ураган промчался по столице, руша дома и клетки. Тапатунька закричала и накрыла собой Клома. Татарас пытался помочь им обоим.
Тили стояла, держа в руках всего лишь птичью тушку. Своей высвобожденной магией она слепила из воздуха огненный жар и подпалила стервятника. И смеялась, глядя на то, как он горит.
Ударили по воздуху трубы королевской армии. Его Величество Анджей вступал в столицу, которая и без того корчилась в предсмертных муках.
— Все-таки я молодец, — сказала сама себе Тили и пошла к недвижимому министру иностранных
