class="p1">Без флирта. Пугающе серьёзно, не сводя пронзительно голубых глаз. Не выдержала, увела все в шутку, лишь бы не уцепиться за эту фразу и не поверить в такое манящее совместное будущее.
— А ты без тормозов, Паша?
— Ага, почти как одна чокнутая, что снесла мне зеркало.
Туше. Он перестраивается даже быстрее меня, тем сложнее понять его намерения, и ещё сложнее разобраться самой в себе. Вернулась к договору, а Паша взял на себя обзвон клиентов.
Мне очень страшно. Страшно, что я напридумывала себе все это, и что скоро вся эта идиллия лопнет как мыльный пузырь, потому что в этот раз я точно останусь совсем одна, ведь мои друзья так мне и не написали. К кому я нагряну с Мортом и наплечной сумкой?
Глава 12
Паша
— Ты можешь идти, если устал, я ещё поработаю, — не поднимая головы ответила Алина, и я зашёлся возмущенным кашлем.
За кого меня принимает?
Она неслабо засиделась с договором и подготовкой, а теперь предлагала мне свалить и бросить её одну.
— Вместе поедем, скажешь, как закончишь.
Услышало устало-благодарное угуканье и быстро успокоился. Мозги у неё ещё не расплавились от работы и соображает, что я никуда без неё не уйду. Сделал ей кофе и лениво растянулся на диване. Отличный я начальник, скинул на неё всю работу, и чувствую себя превосходно. Алина выглядит счастливой, забавно высовывает кончик языка и истово что-то печатает, сверяется с таблицами, отпивает дрянной капсульный кофе и блаженно морщится.
Меня убаюкивают мистические блики экрана на её лице, щелчки клавиатуры, бормотание под нос. Засыпаю уже второй раз за неделю под одной крышей с Черниковой. А к этому легко привыкнуть.
Идиллию прерывает Терехов. Заходит без стука и будит меня чем-то средним между кашлем и кряхтением. То, что он в такое время и не ушёл, дрянной знак. А его странное выражение лица не даёт мне спросонья разобраться: ругаться он пришёл, или все-таки ругаться.
— Павел Викторович, я могу с вами переговорить?
— Да, конечно.
Поднимаюсь с дивана и приглашаю гостя сесть.
— Наедине, — едко выдает одно единственное слово и многозначительно косится на Алину.
Нам конец. Ему стало известно обо всем. О нашем незапланированном сожительстве, о сцене в душе, потопе и ложном вызове полиции. Гендиру, видимо, неловко обсуждать это все в присутствии женщины, вот и просит её мягко спровадить.
— Мне выйти? — догадывается Алина, и Терехов смотрит на часы.
— Алиночка, можешь ехать домой. На сегодня хватит.
Она хмурится. Я хмурюсь. Почему опять ей пытаются помыкать?
Черникова бросает мне быстрый вопросительный взгляд, а я растерянно пожимаю плечами.
— Ладно. Я… тогда поехала?
Знаками показываю, чтобы дождалась, но Терехов меня и тут опережает.
— Не ждите Павла Викторовича, у меня к нему долгий разговор.
Мне все меньше нравится происходящее. Алине тоже. Но делать нечего. Она же не хотела афишировать то, что между нами происходит. Поговорим дома?
Когда Черникова взяла свои вещи и ушла, в кабинете сразу стало до ужаса холодно, это из-за гендира, или потому что моё персональное солнце ушло?
— Андрей Николаевич, так что вы хотели?
Пытался походу дела настрочить Алине сообщение. Выдал грозное:
Хотела меня спровадить, а в итоге первая домой пошла! Нельзя раньше начальства уходить!
— Я по поводу завтрашних переговоров.
— Тогда надо вернуть Алину Сергеевну. Она работает над сделкой. Я тут только на подхвате.
— Никаких подхватов. Так дела не делаются, Павел Викторович, — безапелляционно сообщил Терехов. — Клиенты хотят видеть перед собой человека, знающего дело. Человека успешного, умного, уверенного в себе.
Он сейчас перечисляется Алинины качества, и я вообще не понимаю к чему он клонит.
— Черникова в последние дни не в лучшей форме. Выпивает, лишилась прав, хамит вышестоящим. Пусть переживет себе спокойно свой кризис, понимаете?
Не понимаю и вообще не хочу продолжать этот разговор.
— Андрей Николаевич, она все подготовила сама. Пусть проведёт эти переговоры. Она так ждала.
— Подготовила — похвально. Секретарь это и должен делать. Она здесь именно за этим. Черникова ваша помощница, а не замена.
Да пошёл он! Сделаем завтра по-своему.
— Я сам приду на сделку. Все же это ваши первые переговоры в нашем офисе. Поддержу молодую кровь.
— Что я Алине скажу? — спросил с упавшим сердцем.
Буду перечить Терехову, мы вместе с Черниковой поедем завтра на лифте, держа по коробке с вещами.
— А зачем перед ней отчитываться. Она ваша подчинённая.
Наверно в какой-то другой извращенной вселенной Паша Парфёнов был бы рад такому стечению обстоятельств. Алина моя подчинённая. Она зависит от меня и моих решений, вынуждена жить со мной под одной крышей. Это же практически идеальный любовный роман. За одним лишь исключением. В любви ей признался именно я, а что чувствует она на самом деле, я не знаю. И вряд ли теперь узнаю. После такого предательства она видеть меня не захочет, не то что разговаривать.
Алина
Я не долго стояла под дверью, все и так было понятно. Терехов не хочет, чтобы я вела сделку. Моё место возле кулера и кофемашины. Проглотила обиду, поправила сумку на плече и пошла домой. Сбегать вот так совершенно по-детски, мы же все равно пересечемся в квартире. Уверена, Паша даже попытается извиниться, а в моем помутненном случайным приворотом состоянии я, конечно, его прощу. Или не прощу?
Прижала руку к груди, где болезненно сжималось сердце. Я уже хотела развернуться, вызвать лифт, пойти ему навстречу и сказать, что всё понимаю. Андрей Николаевич наш общий большой начальник, и спорить с ним просто не с руки. Все верно!
Развернулась. На сердце сразу стало легче. Но лишь на мгновение.
Все мои неудачи дома, на работе, в жизни начались именно с Парфенова. Одна только мысль о нём, и весь мой мир полетел к чертям. Замерла, так и не нажав кнопку вызова.
А ведь точно. Именно внезапное неравнодушие к нему и запустило всю эту цепочку.
Меня словно холодной водой облили. В один миг стало ясно. Если я снова вычеркну его из жизни, то все непременно наладится. Я стану собой, а не влюблённой девчонкой, косячащей на каждом шагу.
Вызвала такси.
Пусть в книге не было ничего про противоядие, я сама его придумаю. План у меня уже есть. В конце концов переживают же люди безответную любовь? Я сама с Димкой через это прошла. А Парфёнова я даже не люблю, это обычное наваждение, да ещё и с ведьминским душком.
Машина приехала даже раньше, чем у меня экран телефона погас. А
