спать, когда у тебя убили жену?!
Он снова уселся на диван и продолжил листать телефонную книгу. Мятые листы с полустертыми записями телефонов словно оживали перед глазами – некоторые фамилии были ему знакомы.
Почерк в основном принадлежал, как и полагается, Миле. Еще бы! Женщина всегда следит за порядком – не только в доме, но и в записях. Чтобы ничто не забылось, не стерлось из памяти.
Стас так привык к ее почерку, что едва не проскочил взглядом мимо невзрачной записи «Помирить Игнатенок! Обязательно!».
«А они разве ссорились?! – едва ли не вслух удивился Стас. – Что-то я не припомню такого! И когда? Месяц назад? Не может быть! Так-так…»
В том, что промеж себя эту несколько чудаковатую пару Лёвика и Жанны одноклассники звали Игнатенками, ничего удивительного не было. Он Игнатенок, она Игнатенка. А вместе – Игнатенки.
Но чтобы они когда-то ссорились… Причем так серьезно, чтобы Мила записала эту проблему в телефонную книгу, – увольте. Милейшие люди, пример для подражания!
Спрятав телефонную книгу под матрац, Стас быстро вышел из комнаты. Спустившись, увидел за столом хозяина дачи, сидевшего с Максом.
– Решил прогуляться? – поинтересовался Антон.
– Да, решил, – буркнул он в ответ, надевая пальто. – На воздухе лучше соображается. Никто не отвлекает.
– Сма-а-атри, не зам-м-м-мерзни, – кое-как выговорил изрядно захмелевший журналист. – А то мор-роз креп-пчает!
Сделав вид, будто надевает пальто, Стас оглянулся на сидящих. Оба были поглощены беседой, на него не обращали никакого внимания. Воспользовавшись этим, Стас приблизился к окну и сунул руку туда, где, как ему казалось, что-то пытался найти Макс. Фотографии.
К его удивлению, там оказалась кнопка, нажимать на которую он не решился. Пока. До поры до времени.
Уже закрывая дверь, услышал, как Макс хлопнул по плечу хозяина дачи, поднимая свою рюмку:
– Ну что, б-борода, по сто, как всегда?
Хруст под подошвами только что выпавшего снега ничуть не отвлекал, наоборот, помогал сосредоточиться.
Главный вопрос, мучивший Стаса последние несколько минут, звучал так: зачем Максу убивать Валентину? Ответ может быть только один: она свидетельница. То есть бедняжка случайно увидела, как тот вводит Лене яд, и тем самым подписала себе смертный приговор.
Возможно, он не знал сначала об этом, но Валентина стала его шантажировать или даже угрожать. С нее станется! Она же врач! На ее глазах творится убийство, а она будет молчать? Ни за что!
Круг, таким образом, замыкался: журналист отомстил своей жене за измену и убрал свидетельницу. А нож подкинул законному супругу, то есть Стасу. Дескать, у мужа и жены всегда найдутся такие разногласия, которые разрешить можно и нужно исключительно в новогоднюю ночь. Причем с помощью поножовщины.
Правда, оставался еще один человек, которому Макс как минимум обязан был набить морду, – Антон. И как при всём этом объяснить их дружескую попойку, сыщик не представлял.
Если учесть, что Макс знает об обеих сторонах медали (иначе он бы не убил свою жену), то как объяснить то, что только что Стас видел?! Почему они, пардон, глушат спиртное, как два закадычных друга? Как это понимать?
Стас даже остановился и заглянул в окно, чтобы еще раз убедиться, что оба пьянствуют. И убедился – оба были «в кадре», сидели на прежних местах.
Ответ напрашивался сам собой, что-то одно из двух: либо вопрос был решен давно, Макс качественно набил морду оппоненту, и об инциденте давно забыли, либо… Макс до сих пор ни о чем не догадывается. И жену его убил кто-то другой. А сыщик роет землю совсем не в том направлении, что само по себе ужасно.
Первый вариант заставил всплыть в памяти одну из записей в телефонной книге – «Хирургическая стоматология». Вдруг Макс качественно сломал Антоше челюсть, на том и порешили! Это следовало осторожно проверить. Наилучший способ – через Милу, жену Антона.
Был и третий вариант – компромиссный. Хозяину дачи и так несладко. Папа его в любом случае по головке не погладит, к тому же парень постарался – новогоднее меню составлено в лучших традициях заморских изысков. Почему бы с ним не выпить?! Кто старое помянет…
Но что-то подсказывало Стасу, что журналиста такая расстановка приоритетов не устроила бы.
Записка с того света
Были еще моменты, которые вроде особо не выделялись, но и не укладывались в простую логику. Прежде всего – поведение четы Игнатенко. Стас никогда бы не стал пользоваться шприцем, с помощью которого убийца умертвил Лену. Ни при каких обстоятельствах! Лёвик же ему все уши прожужжал про этот шприц, в котором, кстати, были остатки яда. Как они простерилизовали, неизвестно. Однако после того, как Стас разрешил фотографу завладеть уликой, супруги Игнатенко вели себя так, словно восторжествовала справедливость. Будто так и надо! Дурдом!
Изображение на фотографии его самого в момент возвращения ножа на подставку вводило сыщика в ступор. Этот факт не вписывался ни в одну из выстроенных им схем. Кто умудрился его так запечатлеть? Ведь не было ж никого в тот момент поблизости, Стас готов в этом поклясться. Или фотоаппарат замаскировали так, что без специальной подготовки его не обнаружить. А затвор срабатывал автоматически. Это вообще из разряда научной фантастики. И тем не менее… Факт есть факт.
Не укладывалась ни в одну из схем и краснота на щеке Жанны, что довелось лицезреть сыщику за несколько минут до обнаружения трупа своей супруги. Как после хорошей пощечины, залепленной, что называется, от души.
Кто мог так вложиться в удар? Может, супруг? Ведь не зря же Мила записала в телефонной книге месяц назад, что супругов требуется помирить. Значит, ссоры между ними все же возможны! И порой – пусть редко – могут заканчиваться рукоприкладством, после которого на щеке может остаться краснота.
Наконец, что за секретная кнопка под подоконником? Сигнализация? Вызов милиции? Сигнал на пульт? Может, просто какая-нибудь навороченная система раздвижения штор?
Не следовало забывать и о том, что Стас практически расколол хозяйку в вопросе несанкционированного проникновения на их дачу, правда, беседе помешал Антон, и узнать подробности произошедшего не удалось. Но еще не вечер, если можно так выразиться в три часа новогодней ночи.
Вспомнив про еще один снимок, который Лёвик ему так любезно предоставил, Стас замер посреди заснеженной аллеи и полез во внутренний карман пальто. Каково же было его удивление, когда он нащупал там записку! Ту самую, которую ему положила туда жена, что осталось запечатленным на фото. Жена, которой уже нет в живых! Записка, считай, с того света!
Вытащив смятый клочок бумаги, он подошел
