ты… что? Познакомился с красоткой, получил желаемое, затем выбросил ее?
Жжение вернулось в его грудь.
— Шоу, — прорычал он, думая, что его тон должен о многом сказать. Но оказался не прав.
— Значит, с Коринн, Мэми, когда она станет достаточно взрослой… И с мамой, когда она вновь начнет встречаться, нормально, что какой-то парень подцепит их, а затем просто отошьет?
— Мы взрослые люди, и мне жаль, Шоу, но ты говоришь о том, чего не понимаешь.
— Все так говорят. Но потом все говорят, что все необходимые знания о жизни ты получаешь в старших классах. Я понимаю. Здесь все так концентрированно. Все эти группки и несправедливые учителя, которые творят всякое дерьмо, и ты вынужден мириться с этим. Проигрывать футбольные игры и учиться, как жить с этим, расставаться с девушками или быть брошенным и начинать беспокоиться о своем будущем. И я почти прошел через все это, и думаешь, я ничего не понимаю?
В его словах был смысл.
— Все куда сложней, — проинформировал сына Хикс.
— Люди так говорят, когда стараются не замечать, насколько все просто.
«Черт. Он прав и здесь».
— Грета понимает, как обстоят дела, — сказал он сыну.
— Правда?
Хикс застыл.
— Боже, пап, ты же шериф, — тихо сказал Шоу. — Ты как президент округа Маккук или что-то в этом роде. Люди, они… — он помедлил, а затем выдавил: — Знают о тебе. О нас. Они обращают внимание и делали бы это, даже не будь ты шерифом. А она? Ты просто… — он быстро покачал головой. — Что-то произошло между вами, а ты просто выкинул ее? Люди думают, что ты вроде бога. И ты — мужчина, а мужчинам такое сходит с рук. Но она? Она занимается волосами. Она милая и круто одевается, но она парикмахерша. Это нехорошо, что в таких вещах у парней есть преимущество, но для девушек все не так. Это несправедливо, но реальность такова. Волосы Венди великолепны, поэтому я знаю, что она хороша в своем деле. И все равно люди будут думать, что она просто парикмахерша, а мама — та, кто есть, благодаря дедушке, бабушке, дяде Куку и Риду, и тебе. А ты шериф. И они будут думать, что тебе лучше быть с мамой. Они так же будут думать, что ты переспал с ней и потом просто пошел дальше, значит она никто. Просто делает прически.
— Не думаю, что было бы лучше или правильней по отношению к Грете, если бы я заставил ее или всех остальных думать, что произошло не то, что было на самом деле, — объяснил Хикс.
— Ладно, итак… сходи, послушай, как она поет. Тебе необязательно везти ее домой и спать с ней. Просто будь ее другом. Все поймут, что вы друзья, и просто успокоятся. Не будут думать, что она не только парикмахерша, но еще и доступная, чтобы другие парни могли обращаться с ней так же.
Хикс медленно втянул воздух через нос и так же медленно выдохнул, размышляя, чем он был более обеспокоен: разговором, который вел со своим сыном, или тем фактом, что его сын каким-то образом стал настолько умным, что немного страшно.
— Ты должен позаботиться о ней, пап. Я знаю, что это совершенно несправедливо, но девочки в школе, которые согласны… — он вновь помедлил, а затем пробормотал: — Надеюсь, мама наставит Коринн на путь истинный, чтобы она… Это не красиво.
— Если услышишь, что другие мальчики говорят гадости о девушках, ты должен пресечь это, — приказал Хикс.
И он сам поговорит со своей дочкой, несмотря на то, что хотел этого еще меньше, чем данного разговора. И он был рад быть где угодно, а не здесь, беседуя на подобную тему с Шоу.
— Конечно, пап.
А его сын пользовался уважением. Хикс был рад этому, но не удивлялся данному факту. Но чему его сейчас учил Хикс своим примером? Вот черт.
— Я поеду. Выпью с ней в перерыве. А потом сразу вернусь, Шоу.
— Хорошо или ты мог бы остаться. Я здесь. Все будет хорошо, если ты хоть раз захочешь выйти и сделать что-то для себя. У меня все под контролем.
— Тебе повезло, что ты такой хороший парень, — пробормотал Хикс. — Если бы ты был другим, я бы, наверное, больше переживал за твою оценку по географии.
— Быть умным — это не только суметь назвать каждую страну, когда видишь флаг команды на открытии Олимпийских игр, — бодро ответил Шоу.
— Как скажешь, — пробормотал Хикс, чувствуя, как подрагивают губы. — Иди спать.
Шоу, очевидно испытывая облегчение, что разговор окончен, отдал честь и повернулся в сторону коридора.
Не успел сын дойти до своей комнаты, как раздался его тихий голос:
— Повеселись, пап.
Но Хикс отправлялся в «Каплю Росы» не для веселья. Он ехал, потому что в словах сына был резон, была права и Грета, говоря, что Хоуп вышла на тропу войны. Он просто должен был сделать некое заявление на большую аудиторию, нежели подсобка в салоне Лу.
Она не была легкодоступной женщиной. Она не была открыта для игр и домыслов.
Она не просто получила его член, но и его уважение. Конечно, он не собирался дружить с ней. Прошло достаточно времени, но он прекрасно помнил свою реакцию на нее и, уже попробовав ее, знал, что хочет большего. И ему потребуется не больше секунды, чтобы попытаться найти способы затащить ее обратно в постель.
Но людям не надо этого знать.
Они просто должны знать, что Хикс считает ее такой, какая она есть. Красивая, веселая женщина, которая чертовски здорово поет и может сделать так, что джинсы превратятся в веяние моды.
— Иди спать, — сказал он сыну, который замешкался в дверях.
— Спокойной ночи, пап, — ответил Шоу.
— Спокойной ночи, сын, — проговорил Хикс.
Дверь в комнату закрылась за Шоу.
Хикс повернулся и уперся плечом в стену. Затем оттолкнулся и прошел по коридору в свою комнату, надеясь переодеться и не разбудить своих девочек.
***
Зайдя в «Каплю Росы», Хикс не стал занимать столик, как поступил в прошлый раз. Он выбрал место в центре бара.
Его было видно и там, но когда он будет говорить с Гретой, не будет интимности одного из тех маленьких столиков с их затемненными лампами. Эта интимность не будет неверно истолкована другими. И самой Гретой.
Он заметил, что пока шел к бару, к нему были приковано пристальное внимание. Но именно за этим он пришел сюда, поэтому не беспокоился.
Он был рад, что у Греты явно был перерыв, поскольку на заднем плане играл тихий
