на меня, а потом показала большие белые зубы. — А-а-а, ты так шутишь. Недотрогу из себя строишь? Мне такие нравятся.
— Я мне тоже нравлюсь, — ответил я, чтобы поддержать беседу.
А что? Кто мне ещё на этой планете должен нравиться? Только я сам, пусть пока и нахожусь в чужом теле.
Кстати, я так и не обнаружил себя и эту планету на тех звездных путях, которые знал и помнил. Либо это захудалая галактика на окраине Вселенной, либо она очень хорошо скрывается. Местные значения и наименования звезд мне ничего не сказали, а вот расположение Млечного Пути вообще ничего не открыло. Похоже, что темное гало очень хорошо скрывает эту галактику даже от вездесущих падальщиков.
В это время на трибуну начали выходить другие деканы факультетов. Они рассказывали о «Воинском», «Историческом», «Целительском», и даже о «Мистическом» факультетах, их направлениях и специализации. Мне это было вовсе неинтересно, хотя я бы лучше пошел на «Воинский» — он мне как-то ближе по духу.
— А мне понравилось то, что ты сделал там, — проговорила Нина и кивнула на постамент. — Как ты всё ловко провернул.
Она о чём? Неужели о той неудавшейся попытке «отблагодарить» жену ректора?
— Я не так понял, — пожал я плечами.
— Да всё ты правильно понял. И зашел правильно, и сделал всё верно. Ты где-то этому обучался? — спросила Нина.
— Ну не совсем. У меня было один раз, но… там неудачно, — я посмотрел на Мишку.
Помнит ли он Олю и её неудавшийся опыт благодарности?
— А что так? Человек умер? Задохнулся? — спросила Нина.
— Нет, почему задохнулся. Она не успела так глубоко засунуть в рот… я дал ей в лоб и она отключилась, — ответил я.
— Да? И тогда не получилось спасти?
— Получилось. Мы с Мишкой её спасли, — захлопал я глазами. — Мишка хотел ещё девственности лишиться…
Теперь пришла очередь Нины хлопать глазками. А почему-то покрасневший Мишка резко повернулся к нам.
— Аркаша, Нина говорит про то, что ты спас ректора от смерти, — проговорил он возмущенно. — Моя девственность тут совершенно не при чем! Когда нужно будет, тогда её и лишусь!
И надо же такому случиться, что в этот момент закончил своё выступление очередной декан. Так что слова Мишки прозвучали достаточно громко, чтобы быть услышанными не только нами, но и почти всеми собравшимися.
Глаза присутствующих обратились к сидящему Мишке. А он покраснел так, словно Сверхновая звезда перед взрывом. Вот прямо ткни пальцем — разлетится на мелкие кусочки.
— Чего вы все уставились? Мишка сказал, что девственность, это такой недостаток, который устраняется мужским достоинством! — вспомнил я его слова и объявил во всеуслышание. — Так что придет время и он его устранит! Сам! Своим достоинством!
Всего пара секунд прошло и воздух вокруг нас грохнул так, что даже на миг оглушило. Смеялись все: зрители, родители, студенты, профессора (хотя последние старались держать невозмутимые маски). И что я такого смешного сказал? Вот же странные люди…
— Лучше бы ты молчал, — страдальчески проговорил Мишка, закатывая глаза.
Профессор Вертинский вытер набежавшие слезы, после чего показал мне на Мишку, а после на Чернова Романа Александровича.
— Похоже, что мы с тобой будем обучаться на одном факультете, — расшифровал я этот жест.
— О Боже, — протянул Мишка. — Только не это…
— Не грусти, Миш, это всё пустяки — дело-то житейское, — хмыкнул я в ответ.
Праздничная часть продолжилась. Когда люди отсмеялись, то всем студентам было предложено подойти к декану того факультета, который ему больше по душе, и записаться в журнал. Конечно, нас предупредили, что если набор на один факультет будет превышен, то станут смотреть по наличию определенных факторов…
— По толщине кошелька будут смотреть, и по древности рода, а не по каким-то надуманным факторам, — фыркнула Нина. — Я бы с легкостью прошла, но не хочу.
— А мы? Мне тоже было предложено в «Магическое право»… — спросил я.
— На то, что кем-то было предложено, вполне другим человеком может быть положено, — снова показала белые зубы Нина. — Потом бы, глядя тебе в честные глаза, развели руками и сказали, что к сожалению мест не оказалось.
— Да почему это? — нахмурился я. — Ведь студенты все равны?
— А всё потому, что студенты все равны, но кто-то из них ровнее, — ответила Нина.
Вот так вот. Впрочем, если на этом построено всё местное сообщество, то стоит ли удивляться, что отголоски подобного найдут своё место в ряду студентов? Насколько я понял, местную элиту взращивали так, чтобы она потом повелевала простолюдинами.
Да, с детства в молодые буйные головы закладывались мысли о превосходстве одних людей над другими. И чем богаче клан, чем больше родов в него входят, тем мощнее считаются главы этого клана. Императоры, короли, цари, шахи и падишахи на самом деле властвовали только номинально. Вся основная власть была стянута в руки аристократии…
Но, в общественном строе нам ещё предстояло разобраться, а пока…
Пока что каждый из студентов выставил перед собой ладони с листами бумаги и написанными на них фамилиями. Эти самые листки начали складываться, сминаться и… через несколько секунд они превратились в бумажных птиц.
Птицы взмахнули бумажными крыльями и поднялись в воздух. Они устремились к столу, за которым недавно сидели преподаватели. И все эти птицы, как космолеты на космодром, приземлились на выделенные места. Правда, на «Магическое право» приземлилось гораздо больше птиц, чем на другие факультеты.
На факультет «Некромантии» уселись всего семь птиц. Сдается мне, что остальные четыре были запущены с задних рядов. С рядов для простолюдинов. Они не хватали звезд с небес и решили сразу выбрать свои места.
— Эх, вот мама удивится, — проговорил со вздохом Мишка.
— А чего ей удивляться-то? Разве ты рассчитывал на другой факультет? — хмыкнул я.
— Ну, я хотел хотя бы на «Мистический», но на «Некромантию»…
— А как по мне, так это самый веселый факультет, — проговорила Нина. — А ещё… Ещё я хочу тут научиться разговаривать с мертвыми…
— Зачем тебе это? — спросил я.
— Чтобы узнать, кто убил моих людей из клана! — жестко ответила она. — Двое из десятерых были моей родней, а родная кровь взывает к отмщению…
Может сказать ей — кто убил её людей? Зачем пять лет учиться, если за пять секунд можно всё узнать…
Я заметил, что к нам осторожной походкой начал приближаться тот самый бородач, которого я видел в телефоне одного из десяти нападавших. Пришлось насторожиться. Вряд ли он забыл о нашем разговоре и забыл о том, что десять человек не вернулись обратно в клан.
Мишка тоже обратил на бородача внимание и насторожился. Мне показалось, что брат ищет пути отступления. Это он молодец — мыслит стратегически. Если тут большое количество бородачей, то нам может стать туговато, поэтому не лишним будет иметь пути отхода.
Бородач блеснул в нашу
