чашке, потому что мы обе зашли в кладовку и начали вести самый глубокомысленный разговор. Кроме того, в этой маленькой комнате были самые странные украшения и самые смешные фотографии всех поколений хоккейной команды колледжа.
Хотя я и заметила алкоголь, когда встала, чтобы подойти к кладовке, мне было не так сложно удержать себя в вертикальном положении, как Арии.
19. Уэстон
— Какого хрена ты там делаешь? — Спросил я в комнате, узнав ее со светящимися дьявольскими рогами на полу кладовки.
— Молюсь, чтобы не тебе пришлось провести со мной эти пять минут, но, похоже, мои молитвы приостановились. — Сказала Луна, икнув на полуслове и подтягиваясь за стеллажи.
К этому времени мои глаза уже привыкли к темноте, и свет от наружного освещения Sigma Devil проникал через небольшое окошко в потолке, позволяя лучше разглядеть Луну и все остальное, что стояло вокруг.
Мы молча стояли в этом тесном пространстве, и я внутренне считал секунды до того момента, когда смогу выйти.
— А еще я бы хотел, чтобы передо мной сейчас стояла эта симпатичная блондинка.
При этой фразе в моей голове снова всплыли воспоминания о ванной комнате часовой давности.
На моих губах появилась ухмылка при мысли о том, что Луна не признается в своей ревности.
— Конечно, ты хочешь. Чтобы снова засунуть свой язык ей в глотку, да?
— О, Хейзел Баг, перестань ревновать. Ты же меня ненавидишь, помнишь?
Я ухмыльнулся и увидел, как она закатила глаза.
— Я нет, и я все ещё ненавижу тебя. — Оправдывалась Луна, скрестив руки перед грудью так, что ее топик распустился в районе груди, и я мог видеть ее идеальное декольте.
Она ревновала, и мне нравилось, что она ревнует.
Я видел, что она все время смотрела то на девушку на моих коленях, то на меня.
— Теперь мы можем поговорить?
Я ненавидел себя за то, что бегал за ней, чтобы извиниться со среды, но проблема была в том, что мне действительно было жаль.
Я никогда не извинялся ни за что другое. Разве что я слишком сильно ударил по шайбе и попал ею в кого-то из своей команды.
— Оставь это. Ты все равно несерьезно к этому относишься. — Легкомысленно сказала она, закатив глаза.
Если бы она только знала, что я действительно сожалею. Я не должен был вмешиваться.
— Вообще-то, тебе тоже стоит извиниться.
Луна растерянно посмотрела на меня, а рожки ее ободка вспыхнули красным.
— Кто знает, что бы я еще с ней сделал, если бы ты не ворвалась в ванную.
— Я не извиняюсь за такие вещи. Как только ты вышел из туалета, ты сразу же подцепил следующую девушку. Ты все равно берешь то, что хочешь. — Насмехается она.
— Может, и тебе это подойдет? — Пробормотал я.
Ее взгляд потемнел после моей фразы, и я увидел, как ее грудь поднимается и опускается быстрее.
Когда она говорит, что на нее это не подействует, реакция ее тела доказывает, что она говорит неправду.
— Никогда.
— Лгунья.
Мне нравилось, как развивался этот разговор, но мое тело уже слишком бурно реагировало на ее слова. Я почувствовал, как мой член медленно твердеет и упирается в ткань брюк.
— Позволь мне прикоснуться к тебе, а там посмотрим.
— Попробуй меня. — Тяжело сглотнула она.
Наши глаза даже не разделились, когда я приблизился к ней.
Прежде чем сделать последний шаг к ней, я закрыл дверь, чтобы никто не помешал нам, потому что я был готов исследовать каждый миллиметр ее тела кончиками пальцев. Я заправил прядь волос за ухо Луны и медленно провел кончиками пальцев по ее шее до красной рубашки.
Грудь Луны вздымалась так же быстро, как и опускалась, и мы оба уже знали, что она предоставила.
И все же я едва прикоснулся к ней, а ее учащенное дыхание и мурашки на нежной коже, оставленные моими пальцами, были достаточны для того, чтобы мой член стал еще тверже.
— Уэс. — Выдохнула она мое имя.
— О нет, поверь мне. Мы еще не закончили.
Я смотрел на нее и смачивал нижнюю губу, скользя по ее груди и нащупывая твердый сосок через футболку. Мне нравилось чувствовать ее твердый сосок через футболку, и во мне росло желание лизнуть ее сосок.
Моя рука скользнула по ее животу, который она втянула, когда я провел пальцем по подолу ее красной тюлевой юбки.
Я просунул руку под юбку и провел по ее бедрам к киске.
— Разве пять минут еще не истекли? — Тихо пробормотала она.
— Да мне плевать на эти пять минут. Ты не выйдешь из этой комнаты, пока не кончишь на мои пальцы.
Моя рука скользнула под ее трусики, и я нащупал ее бритую киску.
Луна немного раздвинула ноги, и я провел пальцем по ее мокрой киске.
— Смотри, какая ты мокрая для меня, Луна. — Усмехнулся я, почувствовав сок ее киски на своих пальцах.
— Такая мокрая для меня, даже не прикасаясь к тебе.
— Блядь, Уэс. — Застонала она, прислоняясь головой к полке позади себя, когда я начал трогать ее клитор.
Боже, мне нравилось чувствовать, какая она мокрая, и я хотел бы встать перед ней на колени и вылизать ее. Вкусить каждую каплю ее сока и довести ее до оргазма своим языком.
— Смотри, какая ты мокрая. — Тихонько дышал я ей в ухо, касаясь ее двумя пальцами.
— Тебе приятно?
Ее киска сжалась вокруг моих пальцев, и я знал, что это был ее ответ, но я хотел услышать его из ее уст.
— Мгм. — Пробормотала она.
— Используй свой красивый ротик, Луна.
— Да, ты заставляешь меня чувствовать себя… блядь… хорошо. — Застонала она, когда мои движения большим пальцем по ее клитору ускорились.
Я чувствовал, как ее киска сжимается на моих пальцах, когда я ласкал ее.
Дыхание Луны стало короче, ее грудь быстро поднималась и опускалась, и она вцепилась ногтями одной руки в мою руку, а другой уперлась в полку.
Вдруг мы услышали стук в дверь и покачивание дверной ручки.
— Ребята, вы в порядке? Пять минут истекли. — Крикнул Чарльз.
— Блядь, Уэстон. Я кончаю.
Стонала она так тихо, как только могла.
Мне нравилось это ощущение — знать, что она кончает от моих пальцев внутри ее тугой чертовой киски, а за дверью кто-то стоит.
Мои движения ускорились, и она издавала приглушенные звуки, пока я не закрыл ей рот рукой.
— Да, минутку. — Позвал я, надеясь, что Чарльз исчезнет за дверью.
Луна положила свою руку на мою, которая
