встретила. Я запретил Абрамову говорить о ней, хоть и хотел всё знать, но так будет лучше.
Как не кстати в голову лезут воспоминания о тех трёх неделях, которые стали самыми счастливыми за все мои годы жизни.
А потом картинка сменяется и я вспоминаю, как целовал заплаканную девушку и запихивал в машину Богдана, а дальше резкая боль и крик женщины, которую я ненавижу всем сердцем.
Сейчас я могу вспомнить, как эта боль повторилась, а потом я кажется приходил в себя и слышал только ненавистный голос.
— Не так быстро, ты будешь жить и будешь мой!
Тогда мне это казалось кошмаром, но как же я ошибался, кошмар начался именно тогда, когда я открыл глаза и голову пронзило болью, а писк многочисленных аппаратов не облегчал моего состояния. Хотелось встать и вырубить всё, но я даже не мог пошевелиться, а от попытки подняться просто потерял сознание.
Когда я открыл глаза во второй раз было гораздо лучше, конечно писк аппаратов не исчез, но голова болела намного меньше и в глазах не темнело, хотя они жутко болели. Я осмотрелся по сторонам и обнаружил, что нахожусь в маленькой комнате. Это не больница, почему-то сразу подумал я. Это было, что-то вроде чулана, где стояла кровать на которой я лежал, а над головой висела полка с многочисленными аппаратами. В комнатке не было окон и только тусклая лампочка светила над потолком.
Я попробовал пошевелиться, но у меня снова ничего не получилось, хотя пальцы на ногах и руках двигались. Я не знаю сколько я был в сознании, но меня это быстро утомило и я уснул.
Просыпаюсь от громких голосов и как ни странно я знаю оба голоса.
— Что-то происходит! Ты же видишь, как стали пищать эти аппараты?
— Так может они просто сломались, дай вырублю их и всё!
— Не смей! Даже не подходи к розетке!
— И на хрена тебе этот труп? Тебя ебут что ли мало? Так давай снова вызову парней. Сколько хочешь? Двух? А может быть в этот раз трёх?
Брат и сестра Талибины кричат очень громко, ощущения, как будто молотком по голове хреначат.
— Заткнись! Лучше прими дозу и лови кайф!
Я бы и дальше притворялся спящим, но во рту всё пересох настолько сильно, что я готов был умолять, лишь бы эти два моральных урода дали хоть глоток воды.
— Воды…
Только и смог прохрипеть я, хотя даже это было для меня подвигом.
— Адам! Адам! Ты пришёл в себя? Счастье то какое!
Мне хотелось рявкнуть на Зарину, но я не мог больше говорить, за меня это сделал Лиам.
— Заткнись идиотка! Не ори!
Но стало ещё хуже, эта дура перешла на ультразвук.
— Пошёл вон Лиам! Не приближайся к Адаму, иначе я убью тебя!
Смотря на лицо Зарины было сразу понятно, что она исполнит, то что говорит, видно и Лиам, это понял.
— Да пошла ты!
Он вышел из комнаты громко хлопнул дверью.
— Ну и катись! Придурок!
Вдоволь накричавшись Зарина поворачивается ко мне и её силиконовые губы расплываются в улыбке. Зрелище жуткое вам скажу, меня аж передергивает всего. Блондинка выходит за дверь, но возвращается очень быстро в руках у неё стакан с водой, она садится на край кровати и приближает ко мне стакан, аккуратно придерживая голову, помогает сделать несколько глотков живительной влаги.
— Вот так любимый, хорошо. Я так рада, что ты наконец-то пришёл в себя, я столько слез пролила на этой кровати, смотря на твоё без жизненное лицо.
Голос её сейчас мягкий и нежный, я такой её никогда не видел, сейчас она кажется мне обычной девушкой, а не капризной и психованной.
— Зарина.
Зову девушку, но она не реагирует, продолжает говорить.
— Я так боялась, что больше никогда не увижу твоих серых глаз, я их так люблю.
Она проводит рукой по моему лицу.
— Зарина!
Немного повышаю голос, чтобы она меня услышала. Вообще создаётся такое ощущение, что-то не сейчас не со мной, как будто её сознание где-то далеко.
— Да любимый.
Всё таки у меня получается до зваться её.
— Почему я не могу пошевелиться?
Задаю вопрос, который меня беспокоит. Ведь пальцами я могу пошевелить, значит всё в порядке.
— Ах это. Прости милый, но пришлось привязать тебя. Я боялась, что ты очнешься и сбежишь. Но этого не случится, ты только мой.
Её лицо меняется и она оскаливается и если честно становится жутко. Я понимаю, что она не в порядке и тут явные проблемы с головой. На службе мне приходилось иметь дело с сумасшедшими, поэтому у меня совершенно нет сомнений в состоянии Зарины.
— Я не в состоянии убегать, ты же сама это видишь. Я столько времени провёл без сознания. Кстати сколько я был в отключке?
Я предполагаю, что долго, наверное недели три, но то что говорит Зарина просто ужасно.
— Больше трёх месяцев.
Я пытаюсь посчитать, какой сейчас месяц, но у меня ничего не получается.
— Жаль что новый год прошёл, я так хотела встретить его с тобой.
Боже, это же сколько времени прошло? Мать неверное с ума сходит.
Аврора, как же она там? Получилось ли у неё спастись? А если нет? Чёрт!
— Развяжи меня!
Не сдерживаясь кричу я. Мне хочется встать, быстрее убежать отсюда.
— Нет, нет, нет. Ты встанешь с этой постели только в качестве моего мужа.
Эта чокнутая улыбается.
— Я принесу что нибудь покушать.
Она выходит из комнаты, а я бессильно дергаюсь на кровати пытаясь освободиться.
Глава 25
Адам
День за днем тянулись. Чёртов день сурка. Хорошо хоть меня всё таки развязали, сняли катетеры, отключили аппараты, только вот покидать этот чулан мне не дали, даже чтобы пойти в туалет, для моих нужд принесли ведро. Дверь мне тоже выбить было не под силу, железная, бронированная. Даже раньше я не смог бы её выбыть, а сейчас и подавно. Как только меня развязали, я начал вставать и немного передвигаться по комнате и всё было практически хорошо, но правая рука отказывалась работать, я лишь немного мог пошевелить пальцами и то это причиняли невыносимую боль.
Каждый божий день меня посещала только Зарина, она приносила мне еду и питье, а так же меняла ведро. Каждый её приход, я пытался с ней поговорить, вразумить эту чокнутую. Пытался даже давить на жалость, объясняя, что моя мама одна и скорее всего очень переживает обо мне, на что я получил совершенно неожиданный ответ.
— Любимый, для всех
