так и появляются бредовые мысли, пока я спускаюсь от Машки, но вот легче от этого не становится.
Глава 21
Машину Павла Сергеевича я узнаю сразу. Хотя и выбор не велик: стоит прямо у подъезда, сделать шаг, и уже окажешься внутри, фары горят, а таких других машин в округе нет.
— Добрый вечер, Валерия. — Сразу же заводит диалог директор, как только я, доковыляв до машины, закрываю за собой дверь.
— Доброй ночи, — стараясь держать себя в руках и не нарушать норм приличия, говорю медленно и тихо, но и сама слышу, насколько невнятная речь исходит от меня.
— Вы куда-то собирались? Я нарушил ваши планы?
— И да, и нет.
— Объясните?
— Нет.
Больше Павел Сергеевич не пытается со мной заговорить до окончания нашей поездки, что для меня считается вполне удачным исходом событий. Я же сама разворачиваюсь лицом к окну и стараюсь лишний раз не дышать. Но окно все равно запотевает. Ну что вечно за нелепые ситуации со мной случаются?
— Приехали, — констатирует факт директор, останавливаясь у моего подъезда. — Валерия, вы сами подниметесь и все возьмете? Не нужна помощь?
— Не, не. Я сама.
— Тогда я жду.
Я высовываюсь из машины. Встаю на обе ноги и аккуратно переступаю с больной на здоровую, заметно хромая. Так я почти добираюсь до железной двери, гремя ключами, висящими на руке.
— Что с вами? — Со спины подходит ко мне директор. — Что-то с ногой?
— Да-а-а… Я неудачно села на диван. Не знаю, то ли вывих, то ли ушиб.
— У вас есть лифт в доме?
— Лифт в пятиэтажке? Не смешите.
— Понятно.
Павел Сергеевич хмуро отвечает мне, подходит ближе, и я взлетаю. Во всяком случае, мне так кажется. Он подхватывает меня на руки.
— Отпустите! Поставьте обратно! — Сразу же я бью тревогу.
— Не отпущу. Вы как по лестнице собрались подниматься?
— Медленно и осторожно.
— Валерия, что за бред.
— Бред, значит?
— Открывайте дверь. Или дайте ключи, я сам открою.
— Нет! Сначала верните меня на землю!
Я, сама не понимая, что творю, начинаю махать руками и бить Павла Сергеевича — своего директора! — по плечам. А он на это никак не реагирует! А я брыкаюсь, махаю здоровой ногой, продолжаю отбивать свободный ритм по плечам. Директор же только уворачивается, чтобы в лицо ему не попало, и смеется. Оказывается, он умеет этот делать!
Наконец, я выдыхаюсь. Руки сами ложатся на мужские плечи, а внутри успокаивается еще недавно бушующий ураган эмоций.
— Поставьте меня. — Мой голос звучит неожиданно тихо и ровно. — Мне так неловко.
Павел Сергеевич поворачивает на меня лицо. Он серьезен. Даже смешинки в его глазах перестают плясать.
— Успокоились? — Отвечает он в такт мне.
— Да.
— Хорошо.
Я смотрю на него, находящегося сейчас так близко, и не могу отвести глаз. Руки сами тянутся к его лицу. И вот уже ладонями я осторожно дотрагиваюсь до острых скул. Павел Сергеевич никак не реагирует, видимо, ждет, когда меня совсем отпустит, и я окончательно успокоюсь, и мы заберем документы.
А он так рядом. Настолько до необычности теплый. Приятный.
Я приближаюсь ближе.
И ближе.
Глаза сами закрываются. И я касаюсь его губ своими губами. Нежно, аккуратно, боясь спугнуть. Всего одно прикосновение, а жар в тот же миг начинает разливаться по телу. Если бы у меня были крылья, то они обязательно распахнулись бы, и я взлетела. Всего одно прикосновение, а чувство, будто вся жизнь до была напрасной. Будто я жила ради этого момента.
Я с легким чувством в груди и уверенностью о правильном решении чуть отстраняюсь. Теперь дело за ним.
Отстраняюсь и приоткрываю глаза. Вижу лицо Павла Сергеевича. Удивительно, кого еще бы я могла здесь увидеть?
И насколько же резко приходит осознание всего сделанного. Госпадии, как на работу теперь ходить? Мне уже стыдно. Мне… мне срочно нужно уехать. Переездаю вместе с Машкой! Ну как мне теперь жизнь с мыслью о том, что я поцеловала начальника, хоть и выпив перед этим немного красного. Да это наоборот все усугубляет! Боже… Нет, нет, нет. Так нельзя. Что я наделала?! Нужно срочно что-нибудь придумать. Нужно…
— Все хорошо? — Мягко спрашивает Павел Сергеевич, убирая прядь волос с моего лица.
— Да. То есть нет. То есть… Скорее! Бумаги! Да, да! Нужно подняться за бумаги! Меня ж еще и подруга ждет! Опустите меня, пойдемте скорее!
— Как скажете, — пожимает плечами директор и ставит меня на асфальт.
Я резко падаю, пытаясь зацепиться за воздух, но он как будто рассеивается вокруг меня. Все сейчас происходит максимально неправильно. Так не должно было быть! У этого вечера предполагался совсем другой исход!
Мне удается не упасть, но только потому, что Павел Сергеевич обратно подхватывает меня, пока я не успеваю коснуться асфальта. В тот же миг, воспользовавшись моей растерянностью, он выхватывает ключи у меня из рук. И открывает железную дверь.
— Этаж? — Совершенно серьезно спрашивает он.
— Пятый, — виновато отвечаю я.
Павел Сергеевич обреченно, как мне оно кажется, вздыхает и начинает движение вверх. И вот что я скажу. Он как будто совершенно легко поднимается, будто и не держит меня на руках. Я не сказала бы, что сильно легкая, килограмм пятьдесят пять есть, если не все шестьдесят, хоть по мне этого и не скажешь на первый взгляд. Но Павел Сергеевич будто и не чувствует этого. И мы очень быстро оказываемся у порога моей квартиры.
Только бы мамы не было дома! Наверно впервые я надеюсь на то, что она, как и предупреждала, осталась на ночную смену. Не хватало еще посреди ночи завалиться к ней на руках у своего начальника. Потом от вопросов не отбилась бы.
А директор быстро расправляется с дверными замками и вот уже дергает ручку, переступает порог.
— Свет справа, — говорю я, чувствуя себя личным навигатором. — Бумаги в сумке. А она… в моей спальне.
— Куда идти?
— По коридору, дверь справа.
Мы заходим в мою спальню, отчего мне становится еще более неловко. То поцеловала своего директора, то в спальню свою завела, пусть даже и нашлись веские для этого причины. Это все равно не оправдывает сложившейся ситуации. Но, конечно, поцелуй… Его не оправдать ничем. Даже алкоголем. Тем более, что я успела протрезветь, пока сидела у Павла Сергеевича в машине.
— Сумка на тумбочке, — показываю я директору.
Сама в этот момент я пытаюсь осмотреть ногу.
— Валерия. — Обращает на себя мое внимание директор, протягивая мне сумку.
— Не, сами возьмите. У меня там не лежит ничего запрещенного.
— Как скажете.
