Фермер перестал косить, прищурил глаза, повидавшие много рассветов и закатов. Остальные косари тоже прекратили работу и оперлись на свои косы, точь-в-точь как усталые солдаты на копья. Женщины и дети уставились на меня. Фермер кивнул, положил косу на землю, приблизился к повозке, приподнял край одеяла и взглянул на Амиранду.
– Красивая, – проговорил он, возвратившись ко мне.
– Красивая, – согласился я. – Мы ждали ребенка.
– По ней заметно. Уодлоу, иди сюда!
К нам подошел пожилой мужчина.
Уодлоу посмотрел на небо, словно ожидал увидеть ответ в облаках.
– Ну да. Пять дней тому назад. – Опираясь на косу, он с подозрением разглядывал меня, будто опасаясь, что я потребую вернуть деньги.
Я узнал то, что мне было нужно, однако игру требовалось довести до конца.
– Расскажи ему все, что знаешь.
– Говорил, что в город. Дескать, у него украли лошадь. Такие дела. – Слова из Уодлоу приходилось буквально вытягивать.
– Ясно. Он был в сапогах? – Я задал вопрос как бы невзначай, хотя от ответа на него зависело очень многое.
– Не, – протянул Уодлоу. – В башмаках. Городские башмаки, здесь в таких и недели не проходишь.
– Понятно. Один?
– Как перст.
– Что ж, спасибо.
– Все узнали? – осведомился старший.
– Думаю, теперь мне известно, где его искать. Большое спасибо. – Я поглядел на небо. – Всего хорошего.
– Удачи. Красивая у вас жена.
К горлу подкатил комок, на глаза навернулись слезы. Я помахал рукой и пошел прочь. Признаться, эти крестьяне поняли меня лучше, нежели кто-либо другой, за исключением, может быть, Уолдо Тарпа.
К тому времени как я взобрался на сиденье и взял в руки вожжи, косари вместе с женщинами и детьми уже возобновили работу. Может статься, обо мне они вспомнят за ужином.
21
В город я въехал уже в сумерках. Амиранда сидела рядом со мной. Наложенные ведьмой чары продолжали действовать, поэтому выглядела она вполне естественно, тем более в полумраке. Быть может, девушку увидит тот, кто считает ее мертвой, и всполошится, решив, что она жива.
В голове у меня царил сумбур, из которого, будем надеяться, рано или поздно возникнет хотя бы одна здравая мысль.
Я нарочно сделал крюк, проехал по окраинам города гоблинов, потом покружил немного у заведения Летти Фаррен, где обычно собирались и просаживали бабки всякие щеголи с Холма.
Они просаживают, а мы расхлебывай.
Потом я покатил домой и вошел через заднюю дверь, чтобы не привлекать внимания.
Меня встретил Дин, у которого от изумления отвисла челюсть.
– Что с ней такое, мистер Гаррет?
– Мертва, – отозвался я. Настроение у меня было препаршивое. – Убита. Еще вопросы есть?
Он начал многословно извиняться. Я тоже извинился за несдержанность и прибавил:
– Понятия не имею, кто ее убил и за что. Может, за то, что она была беременна. Или слишком много знала. Пошли к нашему гению. Глядишь, он что-нибудь и подскажет.
Покойник далеко не всегда такой равнодушный, каким норовит выглядеть. Он сразу уловил мое настроение и не стал, как обычно, валять дурака.
– Эта девушка провела ночь в моем доме. – Смотри-ка, а я думал, что он не знает.
– Да. Если хочешь, расскажу все по порядку.
Он молча выслушал меня, а Дин, который тоже внимал моим словам, то и дело подливал мне пива. Судя по тому, что Покойник, вопреки своей привычке, даже не пытался перебивать, рассказывал я неплохо, да и при расследовании ничего не упустил. Единственный вопрос, который он задал, касался мамонта и явно был продиктован простым любопытством.
– Мне надо подумать, Гаррет. А ты давай напивайся. Присмотри за ним, Дин.
– С какой еще стати?
– В таком настроении ты способен совершить необдуманный поступок, который может привести к серьезным последствиям. Я призываю тебя к осторожности. Сведений, собранных тобой, недостаточно, чтобы выявить преступника из общей массы. Однако завтра я приведу соображения, которые, возможно, позволят отыскать более убедительные улики.
– Более убедительные? Мне вполне хватает этих.
– Ты хочешь обвинить единственного и любимого сына Владычицы Бурь в совершении преступления на основании пары башмаков? Тебе прекрасно известно, что Рейвер Стикс будет выгораживать своего отпрыска, даже если его застанут рядом с младенцем, из груди у которого он только что вырезал сердце. Кроме того, преступник, вполне возможно, вовсе не он.
– А кто же еще?
– Это тебе и предстоит выяснить. Я признаю: вероятность того, что молодой да Пена и мертвая девушка участвовали в инсценировке похищения, весьма велика. Однако вероятность – не уверенность. Между прочим, ты столь рьяно стремишься обвинить во всем молодого Карла, что упустил из вида факт, который может все объяснить.
– Хватит ходить вокруг да около. Ты что, не можешь сказать прямо?
– Двести тысяч марок золотом. Столь крупная сумма могла пробудить сострадание даже в сердце гоблина. Может быть, бандиты решили, что им нет необходимости проверять карманы жертвы?
Дьявол, а ведь он прав. Главная трудность, похоже, в том, что вопросов мало, а ответов явный избыток.
– Не верю, – заявил я.
– Подумай на досуге. Что могло случиться с золотом?
– Что?
– Насколько тебе известно, домина Даунт передала золото преступникам. По словам Амбер и по мнению других свидетелей, все молодые люди страстно желали покинуть дворец Рейвер Стикс. Однако младший да Пена вернулся. Неужели он поступил бы таким образом, если завладел бы золотом? Нужно выяснить, где деньги. И где Донни Пелл, у которой наверняка немало знакомых в городе гоблинов.
– Чтоб тебе пусто было, – произнес я в сердцах и получил в ответ нечто вроде мысленного фырканья.
– Приходи утром, Гаррет. Я поделюсь с тобой своими мыслями.
Я направился было к двери, но тут мой взгляд упал на тело Амиранды.
– А с этим что делать?
– Оставь ее здесь. Мы побеседуем.
– В смысле? Ты что, записался в некроманты? Давай выкладывай.
– Гаррет, ты не понимаешь образных выражений. Ступай отсюда. Мое терпение отнюдь не безгранично.
Я отправился в гостиную и принялся медленно, но верно напиваться. Старина Дин, исполняя поручение Покойника, бдительно следил за моими действиями и, когда настало время, отвел меня в постель. Разрази его гром, этого Покойника! И зачем ему понадобилось все усложнять?
