Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 141
Я пришла в себя, нашла более комфортную одежду среди всего разврата и спустилась в сад. Моей больной голове необходим был воздух. Я ещё в первый день заметила, как сильно запустили сад и теплицу, оставив две лавочки пылиться на небольшом участке, выложенной плиткой.
Та самая мастерская, в которой в наказание меня запер Харрис, оказалась очень полезной. Множество инструментов и материалов для ухода за садом. Я закатала рукава кофты, вытаскивая из мастерской лопату, грабли, секатор, мотыгу и минеральные удобрения. Возле мастерской стояла теплица из стеклопакета, заходя в неё, мне становилось не по себе от заросших растений. Возводимая на кирпичном фундаменте теплица способна была выдержать ветровые и снеговые нагрузки. Но даже мне, как любителю, была заметна рука мастера. Когда-то здесь все же были растения, но они быстро угасли, за ними попросту перестали ухаживать.
— Чем ты занимаешься? И что на тебе надето? — резкий голос заставил сердце сделать сальто, я подпрыгнула на месте. Чёрт. Я не слышу его шагов, даже шуршания листвы… Харрис стоял в повседневной одежде: черные брюки и облегающая футболка, подчеркивающая рельеф его тела.
Я стояла в оранжевой тунике и черной жилетке, держа в руках грабли и перчатки. Выглядела совсем не женственно.
— Я заложница с правами на свободное передвижение. Вы сказали, я могу свободно передвигаться по дому и саду, находя себе занятие. Среди всего пафоса этого дома, бассейна и декоративного прудика с живностью, я нашла неухоженный сад. Могу я хоть им заниматься? — спросила я, сделав упор своего тела на грабли. Харрис вскинул густую бровь, его голубые глаза на солнце светились, словно сапфиры.
— За садом не ухаживали около пяти лет. Заросли, грязь, слякоть и холодная погода. Уверена, что это занятие для таких, как ты? — спокойно спросил он. Я прищурила глаза, медленно осматривая мускулистые руки.
— Для такой, как я? Изнеженной, капризной и избалованной? — улыбнулась я, обхватив деревянную основу граблей. Харрис улыбнулся уголком самодовольных губ и осмотрел теплицу, в которой работы выше крыши.
— Только потом не плачь, — кинул он и развернувшись, скрылся в доме.
Я понимала, что моё пребывание здесь неизбежное и обратного пути нет. Мне не сказали причину, не сказали время пребывания здесь. Я была словно эксперимент, который поместили в чужую среду и приказали обитать в ней.
Я с детства была очень приспособленным ребенком, спокойной и рассудительной, даже в возрасте вечных капризов. Родители не дождались от меня «Купи, купи!» в детском возрасте, зато получили ответственного ребенка, умеющего убирать за собой еду. Я не была избалованной. Никогда. И не была глупой. Сутками я могла находится на работе отца: анализируя рынок, изучая маркетинг, продажи, бухгалтерию и юридические вопросы. Я занималась подготовкой стать главой фирмы с того возраста, когда впервые заработали гормоны в организме. Отец надеется на меня, он верил в меня и растил как собственного сына, которого всегда хотел. Он не мог доверять кому-то из компании и отдавать её в руки чужого человека, хоть и по собственному желанию передает и отрекается от неё. По его словам, чем раньше я начну, тем легче мне будет во взрослом возрасте, когда его не станет и помогать мне будет не кому. Мне мешало лишь мое творчество, которому я предпочитала отдавать больше времени и сил, чем бумагам в офисе. Я часто засыпала за столом с карандашом, на утро довольная, смотря на свое искусство. Моя комната была увешана набросками и эскизами, ведь каждый из них я хранила. В осознанном возрасте я нарисовала свою первую картину, на которой была изображена девушка у моря, смотрящая в неизвестность. Почему именно девушка? Главный замысел был в том, что никто не видел ее лица, а значит и выражения. Возможно, она плакала или счастливо улыбалась, скучала или наоборот, горевала и ненавидела того, кого скрывает горизонт. Ответ на вопрос я не смогла долго скрывать, моей второй картиной была возлюбленная пара.
Девушка по-прежнему смотрела на море, а мужчина рядом с ней смотрел на девушку так, словно видел в ней всю красоту этого мира, не обращая внимание на море.
Живот жалобно заворчал, я отбросила в сторону перчатки и осмотрела преображенную теплицу. Я удалила сорняки, чтобы они не доставили проблем моим будущим растениям, внесла органические соединения в почву и улучшила питательность перед зимой. Не знаю сколько времени я провозилась здесь, но, когда я заходила в дом, Харрис и Эйвон были в зале. Они не слышали, как я открыла дверь, а я слышала четко доносившийся голос Харриса. Он был зол. По интонации злобного и громкого голоса сложно этого не понять.
— Я похож на шута? Я здесь для развлечения? — кричал сильный мужской голос, от которого жилы застывали.
— Нет, это часть чертового плана, — ответил ему Эйвон на более спокойных тонах. Я нахмурилась, опираясь спиной о высокую столешницу.
— Она не игрушка, Эйвон. Она живет, чувствует, дышит, думает и переживает. Она не выдержит… — нотки голоса в словах Харриса опустились на октаву ниже и от смысла что-то внутри моего сердца екнуло. Не закрытый шкафчик за моей спиной предательски хлопнул, и они замолкли. Они услышали. Но никто не пришел. Я осматривала свои руки на маленькие мозоли от граблей, раздумывая над словами Харриса. Как любезно с его стороны, что он видит во мне человека. Но что именно я не выдержу? Что они готовят? Что произойдет? От давления мыслей на голову началась мигрень, от которой хотелось быстрее принять душ и уснуть крепким сном.
Пока я стирала с себя остатки пота и грязной пыли, мыслями вернулась в детство. Отец всегда был занятым, вечно в командировках, вечно по телефону и на конференциях. В гости часто приходили неизвестные мне мужчины, дарив в знак приветствия цветы или коробку больших сладостей, запирались с отцом в кабинете и обсуждали договора. Я раздумывала, а каким я буду управляющим? Что получится из меня с моим плаксивым и эмоциональным характером?
Я переоделась в домашние штаны и майку, ощутила на себя мягкость шелка. Выходя из ванной, ахнула от небольшого подноса на своей кровати. На меня смотрела сочная говядина, приготовленная на гриле с картофельным пюре и ирландским содовым хлебом. По лицу расплылась теплая улыбка, которая делала в моих глазах Харриса чуточку лучше.
Вечером я вышла на кухню, желая
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 141
