он сделала маленький глоток чая, перед этим немного подув на него.
— Это не повод, Полина.
— Может, я тоже хотела этого, — игриво произнесла, сделав ещё один глоток. Я встал прямо сзади неё и наклонился так низко, что моё дыхание доставало до её уха. Я не мог поверить в то, что она дразнила меня.
— Ты действительно этого хотела? Или ты говоришь это, чтобы проучить меня?
— Я хотела забыть тебя, — теперь уже её голос звучал серьёзно, ни намёка на шутку.
— Я никогда не позволю тебе забыть себя. Я твой мужчина, принцесса. И я никому не позволю забрать тебя у меня.
— Ты ревнуешь меня?
— Ты даже не представляешь насколько.
— Тогда я рада, что пошла с ним.
— Я этому не рад.
Не рад настолько, что готов убить этого мелкого щенка, просто придушить голыми рукам.
Полина накрыла своей ладонью мою, когда я дотронулся до её плеча. Она позволила поцеловать её шею, после чего я обвил её руками.
Мне не хотелось отпускать её.
— Думаю, ты должна остаться сегодня у меня.
— Папа будет волноваться.
— Позвони ему.
— Я даже не знаю…
— Я прошу тебя. Завтра с утра я отвезу тебя домой.
— Стас, я не хочу оставлять папу одного. Тем более, что… — она замялась.
— Что?
— К маме снова начались приходить её друзья. Поэтому мне не хочется, чтобы он чувствовал себя одиноким.
Мои вены напряглись в одно мгновение настолько, что готовы были порваться. Я не думал, что у этой твари хватит смелости и наглости для того, чтобы пойти против моего слова. Я говорил, что только будет один намёк на что-то, причиняющее дискомфорт Полине, я просто её уничтожу. Когда я звонил ей в последний раз, она клялась, что её можно назвать более чем образцовой матерью, её речь была трезвой.
— Мы с этим разберёмся.
— Стас, не надо… Мы с папой уже привыкли.
Я промолчал.
Естественно я не буду посвящать её в подробности наших прошлых взаимоотношений с её матерью. У меня такое ощущение, что с ней просто пора заканчивать. Полина безумно любит своего отца, отсутствие матери в её жизни должно сделать ей только легче.
— Хорошо, принцесса. Если ты хочешь побыть с папой, то я отвезу тебя домой. И если ты не против, поговорю с друзьями твоей мамы. И с ней самой.
— Стас, прошу тебя…
— Полина, я не позволю, чтобы ты оставалась на ночь в квартире с пьяными людьми.
Если она не может даже притвориться нормальной матерью, то я устрою ей такую жизнь, что она пожалеет обо всём.
15. Она будет со мной
Всю дорогу Полина разочаровано смотрит в окно, избегая со мной зрительного контакта. Она не хотела, чтобы я ехал к ней домой, но я не могу игнорировать то, что происходит. Блять, я настолько зол, что пальцы впиваются в руль с бешеной силой.
Когда мы прибыли на место, она посмотрела на меня своими зелёными, полными безысходности и горечи глазами. Клянусь, я мог бы убить любого, кто заставит её смотреть так.
— Стас, очень тебя прошу, не ходи ко мне домой, — голос звучит так жалостно, почти болезненно.
— Полина, — твёрдо говорю я. С этим уже пора заканчивать.
— Я не хочу проблемы с мамой, — объясняет она, нервно потирая большим пальцем ладонь другой руки. Наблюдая за этим, я останавливаю её, сжав своей рукой её руку.
— У тебя не будет никаких проблем с мамой.
Она вздыхает, так прерывисто, словно даже это для неё трудно.
— Мне не хочется, чтобы ты видел всё это, — говорит она себе под нос. Я понимаю, что, возможно, она стесняется той атмосферы, которая у неё дома? Она думает, что это как-то повлияет на меня? Отпугнёт? Она готова терпеть, лишь бы я этого не увидел?
Одурманенный светлым выражением её лица, я лишь молчу и выхожу из машины, после чего помогаю вылезти ей.
— Жаль, снег растаял, — она переводит тему, переминаясь с ноги на ногу. Да, на прошлой недели выпало немного снега, но уже всё растаяло и асфальт сухой.
— Любишь снег?
— Да, со снегом настроение… немного лучше.
Мне иногда любопытно, как в один момент жить может поменяться на сто восемьдесят градусов. В прошлом году примерно в это время я был заграницей с женой, занимался с командой разработкой одного проекта, который послужит длительным сотрудничеством с одной компанией. А сейчас я стою возле этой девушки и слушаю о том, что ей нравится.
— Моя мама ничего не спрашивала, когда ты приходил, — Полина всё ещё избегает зрительного контакта и поджимает губы, говоря это. Возможно, я понимаю, к чему она клонит. Она уже говорила своё подозрения касательно того, что именно из-за меня они переехали. Я не могу сказать, что виделся у неё за спиной с её матерью и платил ей за то, чтобы она относилась к ней по-человечески. И что я угрожал ей, это действительно убьёт её без ножа. — Ты с ней общался, правда? До этого? Она изменила своё поведение, когда ты появился. Это не просто так.
— Малыш, я прошу тебя, давай мы не будем начинать этот бессмысленный разговор.
— Нет, это не бессмысленный разговор. Я не хочу, чтобы ты решал мои проблемы. Я не хочу быть для тебя абузой, чтобы тебе приходилось общаться с моей матерью, потому что она меня ненавидит, — её голос звучит слишком напряжено, слова хоть и быстро вылетает из её рта, но видно, что она всё обмудывает и ей слишком больно говорить об этом. Я хочу забрать её. С моими деньгами и связями нет ничего невозможного, я делал что-то намного хуже, чем влюблённость в несовершеннолетнюю девушку.
Тогда почему я медлю? Хочу дать ей время, спокойно закончить школу, побыть ещё с отцом, в котором она не чает, не чувствовать себя ёбанным педофилом, когда ей наконец исполнится восемнадцать.
— Ты не обуза для меня. Я повторю это ещё сто раз, если тебе сложно понять.
В медленном темпе мы пошли к её подъезду, она шла нехотя и смотря себе под ноги, будто если я приду к ней домой — это станет её личным кошмаром. На самом деле нет, я хочу избавить её от этих кошмаров. Я был таким идиотом, думая, что это пьяная сука может держать слово. По крайней мере, я думал ей не хватит смелости говорить мне по телефону одно, а по сути делать совсем другое.
Когда мы поднялись на её этаж, она достала ключи и попали ими в замочную
