те годы, что я рос, мы с ней скрывались. Бродили по всей Холли в поисках угла и крова. Жили бедно, без излишеств. Голодать — не голодали. Кормилица умудрялась найти способ обеспечить нас с ней всем необходимым. Шли годы. Я вошёл в силу. На моё счастье мачеха совсем не умела править, и за то время, что она была у власти, умудрилась нажить себе немало врагов. И недовольные, прознав, что я жив, стали на мою сторону, сплотились вокруг меня. Мы организовали переворот в землях Харрисов и победили. Мачеха и её приспешники оказались повержены. Теперь власть перешла в мои руки как к законному наследнику. Я мог наконец-то расправиться с врагами и я расправился. Публичные казни в назидание всем не стихали несколько недель. Мачеху и её выродков я три дня держал связанными на холоде. Вывел их во двор и приковал так, чтобы было видно из моей комнаты. Так они и простояли, пока одной ночью не нагрянул лютый мороз и они окончательно не замёрзли. Видишь мои руки? Этими руками я лично расправлялся с неугодными. Знаешь, сколько людей я казнил? Да я и сам не в курсе. Давно перестал считать. Видишь, какой я? Но так нужно. Иначе власть в моих землях не удержать. Жестокость — неотъемлемая черта лордов планеты Холли. Что? Всё ещё не боишься меня?
Виктор замолчал и снова пристально посмотрел на Джилл.
— А можно кое-что уточнить? — спросила она.
— Можно. — снисходительно разрешил он. Что?
— Ну вот ты говоришь, что мачеха с детьми три дня провели связанными под твоими окнами. Так?
— Так. — утвердительно кивнул он.
— Но зачем? Это же твои враги, а врагов нужно уничтожать как можно быстрее. Не рассусоливать. Казнил — и всё. А если бы кто-то за эти три дня спас их? Или хотя бы одного из них? Что тогда? Начинай сначала? Выживший претендент на власть со временем снова затеет бунт, начнётся гражданская война, опять реки крови. Зачем так рисковать?
— Но они же умерли в итоге. — с недоумением ответил Виктор. — Никто не сбежал. Не спасся.
— Да, в тот раз тебе повезло. А если бы спасся, что тогда?
На какой-то момент мистер Харрис замялся. Просто не знал, что ответить.
— Скажи, — выдал он наконец, — тебя что, из всей этой истории смущает только то, что я не сразу казнил мачеху и её детей? А то, что в принципе убил детей, причём своих брата и сестру, тебя не волнует?
— А почему это должно волновать меня? Это же твоя семья, сами и разбирайтесь. Между прочим, мой папа рассказывал, что когда одно варварское княжество побеждает другое, то сильная сторона полностью вырезает слабую. Причём не только правящую семью, но вообще всех. Весь народ от мала до велика. Бывает, правда, некоторых жалеют и просто продают в рабство, но это редко. Так что факт того, что у вас не так, как у нас, я вполне осознаю. Хотя… Твоя история, конечно, жесть. В страшном сне не приснится. Сколько ж ты натерпелся, раз вынужден был так поступать? Да, обычно все плачут, когда слышат мою грустную историю. Но твоя явно круче. Кстати, рассказать тебе о моих родителях? Там тоже много интересного.
— В этом нет необходимости. Твоё происхождение и биографию я уже знаю. В принципе я не вижу ничего критичного в том, что твои родители не были женаты. Главное — твой дядя вписал тебя в родовую книгу. Ты — аристократка. Остальное не важно. Только вот это твоё увлечение аэроспортом… Я считаю, тебе это не нужно. И завтрашние соревнования явно лишние.
— Что?! — она подскочила с лавки. Он покусился на самое дорогое. — Откуда ты знаешь, что гонка завтра? Я даже Лео дату назвала неправильную, чтобы он не приставал со своей охраной и не испортит мне всё. И вообще… Твоё какое дело, чем и где я занимаюсь?!
— На Кубке Красного Быка тебе быть не нужно. — заявил он тоном, не терпящим возражений.
— Да что ты говоришь?! — перешла она на крик. — Это тебя не касается, понятно? И вообще, не смей топтать мою мечту, слышишь? Аэроспорт — самое важное для меня, самое дорогое. И если ты хоть кому-то проболтаешься о завтрашнем турнире, пеняй на себя. Для меня эти соревнования просто необходимы как воздух. И если я на них по какой-то причине не попаду, я обвиню тебя, ясно? Кроме тебя никто не знает. Значит только ты можешь помешать. Я так долго готовилась, тренировалась. Если теперь, когда я так близко к успеху, всё пойдёт прахом, я этого не переживу… Мне обязательно нужно вернуться в большой спорт, а для этого я планирую победить на турнире. И никак иначе. Я должна завтра быть на стадионе и я буду. Аэроспорт — мой воздух, моя страсть. Без полёта я не существую. Меня просто нет, понимаешь? Хотя… Откуда тебе знать…
— Кузина Джилл, ты здесь? — на балкон зашёл Лео. Вероятно, услышал её крик. — И вы тут, мистер Харрис?… Ого! Косячки! — заметил он раскрытый портсигар Джилл, лежащий на скамейке. — А разве так можно? Сестрёнка, ты же на аэроскейте летаешь, ты даже спиртного не пьешь…
— Это мои самокрутки, — начала объяснять она, — в них нет ничего вредного. Здесь несколько высушенных полезных трав и всё. Обладают общеукрепляющим эффектом. Дым — это самое плохое, на что способны мои косячки. Да и дым от них приятный и ароматный. Так что не зуди. Ладно, Лео, пошли отсюда.
Джилл взяла брата под руку и хотела увести.
— А мистер Харрис? — растерянно спросил Лео. — Разве можно так бросать гостя?
— Мистер Харрис — взрослый дядька. — выпалила она, совершенно не заботясь, что Виктор её слышит. — Пусть сам думает и решает, что ему делать. Или пусть Мариам им занимается. В конце концов счастье, в виде мистера Харриса, достанется именно ей. А мы с тобой пойдём.
И Джилл почти силой утащила брата с балкона.
В эту ночь Джилл спала плохо. Ворочалась с боку на бок, металась по кровати. В голове то и дело мелькали образы из биографии Виктора. Это на балконе она хорохорилась, что её нисколько не задел звериный оскал истории Виктора. На самом деле она очень сочувствовала мистеру Харрису. Это ж сколько горя выпало на его долю? В какой жестокой и безжалостной среде он рос? Какова жизнь на Холли, раз там в норме подобные разборки? И были ли в окружении Виктора люди, которые его любили? Мать? Да, однозначно. Но она ушла рано. Отец? Вероятно,
