Книга Герой иного мнения - Зигмунд Крафт

– Да ты философ! – усмехнулся старик.

– Поживи с моё, тогда и говори, – оскалился я и Фавоний наконец успокоился.

Он бросил взгляд на Крину, сидящую у камина и смотрящую в огонь.

– Не желает ли леди отдохнуть после долгого пути в своей прежней комнате? – спросил он с притворной вежливостью, так не похожую на него.

Крина бросила на полудемона неприязненный взгляд и, вскочив с кресла, спешно покинула помещение.

– Всё такая же горячая, чертовка, – старик плямкал губами, жадно смотря ей в след. – А ты знаешь, я соскучился. Разрешишь побыть с ней?

– Нет.

Я встал с колен и сел у камина, жестом приглашая старика присоединиться. Тот тяжко вздохнул и занял место напротив, не забыв прихватить флягу вина со стола.

– Что? – ответил он на мой укоризненный взгляд. – Не потрахаться, так хоть так расслабиться. Да и мои таланты учителя сегодня вряд ли уже понадобятся.

– Вот и поговорим тогда. Я же просил тебя рассказать мне всё. Все мелочи и подробности, что могут быть важны для меня.

– А я разве не всё рассказал? – тот удивленно уставился на меня.

– А пространственные проходы? Почему я не знаю про защиту, про метки на кольцах?

– Зачем тебе знать подробности? – прищурился старик. – Работает всё нормально, разве этого не достаточно?

– Нет, не достаточно. Я бы хотел их создавать.

Фавоний рассмеялся.

– Ты умом тронулся? Это магия минимум 4 ранга, а у тебя какой? Второй? Реальный я имею ввиду. То, что твои характеристики висят на третьем ещё ничего не даёт.

Я вздохнул. А ведь Фавоний прав, реальный только второй. Знаю, что развиваться нужно линейно, но вот такой я, не люблю теорию. Тот же Сорин уже третьего ранга с задатками шестого – я более чем уверен, что он его достигнет в обозримом будущем. У него высокая предрасположенность к магии, обучается быстро и на одном уровне может использовать магию различных стихий и типов.

– И какой у тебя ранг, старик? – решил я поинтересоваться.

– Какая тебе разница? Выше четвертого. Толку то, проиграл такой посредственности.

– И на старуху бывает проруха. Все мы ошибаемся.

– Только боги не ошибаются, да? – усмехнулся маг.

– Как знать. Сомневаюсь, что всё так однозначно.

Фавоний заметил сосредоточенный вид на фляге и протянул мне. Я тут же сделал глоток и довольно выдохнул. Спирт не чувствовался, только фруктовый вкус хорошего вина.

– Знаешь, я искал Аветуса в Чертогах Тьмы. Кассия просила.

– Дай угадаю – безрезультатно?

– А если и нашёл, обезличенного?

– Не мог найти, потому что я это я, и в тех Чертогах не бывал.

– И где же ты был? – усмехнулся старик, внимательно рассматривая меня.

– Что зыркаешь так пристально? Хочешь уличить в обмане?

– Оттуда не возвращаются.

– И это мне говорит некромант?

– Низшие истертые духи призвать можно. Это даже не души, так, тень какого-то сознания. Но полноценную личность – миф.

– Считаешь, что Культ Истины строит свои планы вокруг несостоятельных мифов?

– Бред всё это! Да, боги не могут спускаться в наш мир, только образы присылать. И пусть это правило на Свиту не распространяется – много ли кто видел легендарных духов? Правильно, никто. И Люция никакого не призвать, да и что демону делать среди людей?

– Там, за чертой, всё совсем иначе. Нет людей и демонов, эльфов и оборотней. Все равны и никчемны.

– Ой, вот только не начинай свою шарманку, – скривился полудемон. – Мне эта твоя легенда надоела. Можешь уже признаться, кто ты.

– Я бы и рад быть кем-то другим, но ты можешь верить во что хочешь, сути это не поменяет. Я действительно Аветус, убитый собственным сыном в постели со шлюхой. И да, в Чертогах Тьмы я не бывал и мельком. Богиня, думаю, отхватила мою душонку и запихнула в один из мерзопакостных мирков, где смысл жизни в страдании. Она это любит: покайтесь, обретете вечную жизнь после смерти. Вот только мы знаем, что слияние с сознанием бога такая себе награда.

– Ты не хочешь слиться с Тьмой?

– Если это такая благодать, то почему избранные попадают в Свиту Тьмы как есть?

– А как же всезнание, единение с предками?

– Ты ведь знаешь, что моего отца там нет? Да и твои родители по разные стороны баррикад, так что со всеми не встретишься. Так есть ли смысл? Может смысл не в страдании и искуплении, как считает богиня? И не в служении во славу Тьмы и справедливости? Может, просто стоит жить здесь и сейчас?

– Так что там за чертой было, если было, конечно? – усмехнулся полудемон.

– А ничего особенного. Если убрать всю мишуру, то копошение в бочке говна в попытке наступить на голову ближнего. Вот только знаешь, самое важное всегда ускользает в последний момент. Кажется, оно уже в руке, но нет.

– Хочешь почувствовать истинное и вечное? – улыбнулся старик. – А не для этого ли нам и нужны боги?

– А мы им нужны?

– Ая-яй, – погрозил он мне пальцем. – По грани ходишь. Мы дети богов, пусть и жалкие калеки по сравнению с ними. Но дети, если б не были нужны, то и не создавали.

– Ты сам особо был нужен отцу?

– А ты? Не исполнил последнее желание даже.

– Если биологические родители не идеал, так зачем приписывать богам эту суть?

– Иди ты со своей философией, богохульник. Лучше бы со скверной работал, чем мозги мне засирать.

– Иди к черту.

– Ахаха, черту, – снова засмеялся старик. – Ты ведь помнишь эту легенду?

– Конечно помню, – я тоже засмеялся. – как не помнить.

Чертом называли одного из командиров Луция, что прославился в бою своей жестокостью так же сильно, как и стеснительностью перед женщинами. Однажды друзья решили то ли пошутить, то ли помочь товарищу, и дали ему якобы настойку для храбрости. Это было зачарованное вино, что расслабляло ум как обычный алкоголь, но рефлексы тела оставались такими же острыми, как и обычно. Черт пригласил к себе к себе девушку, что давно ему нравилась. Вместо одного бокала в ожидании он осушил всю бутылку, а гостья всё не шла. Что он надумал в ожидании неизвестно, но накрутил себя настолько, что когда к нему заглянул один из товарищей проведать обстановку, то Чёрт оказался настолько пьян, что принял его за даму сердца. Что потом было – есть две версии, по одной друг отбился и сбежал, а по другой сбежал он только через несколько часов. Эта история потом преследовала демона и обрастала новыми подробностями, став со временем легендой и родив устойчивое выражение «иди к черту».