подозрений? – спросил Миндаугас.
– Отчего это ты так за него переживаешь?
– Я за него не переживаю. Просто хочу заострить ваше внимание на том, что далеко не каждый мужчина станет заботиться о бывшей теще.
– Эх, Морис, Морис, как многого ты не знаешь.
– Например?
– Да хотя бы того, что бывших тещ не бывает! Бывают только бывшие жены.
– Хорошо, я возьму это на заметку, – серьезно пообещал он и спросил: – Куда теперь?
– Давай поедем, посмотрим, что представляет собой участок, который предстояло застраивать компании Александра Витальевича Музянова.
– Давайте, – легко согласился Морис. – Только я думал, что сначала вы захотите связаться с его наследником.
– Ты имеешь в виду его сына?
– Да.
– С Егором Александровичем я всегда связаться успею, – ответила Мирослава, думая о чем-то своем.
Морис пожал плечами и обратился к навигатору с просьбой построить маршрут.
Место, куда они собирались прибыть, называлось Городская роща. Миндаугас считал, что в городе рощи быть не может, поэтому настроился на поездку за черту города.
Но, к его удивлению, Городская роща все-таки находилась в городе, она рассекала на две почти что равные половины большой район, который когда-то считался окраиной. Но город разросся, появились новые районы. Район, разделенный рощей, так же постоянно застраивался на протяжении нескольких десятилетий. Роща занимала большую площадь и была лакомым кусочком для застройщиков. Но никто не решался до поры до времени на нее покушаться. И вот рощу все-таки продали Музянову. И этот ушлый застройщик, недолго думая, решил пустить это городское сокровище под топор. Или, правильнее сказать, под экскаватор. Собственно, это и было изначальной целью его покупки.
Подъехав к месту назначения, детективы вышли из машины и увидели, что никакого строительного ограждения вблизи рощи нет, спиленных деревьев тоже видно не было. Зато прямо у входа в рощу к самому краю заасфальтированной дороги притулилась будка. Судя по всему, в ней обитал сторож.
– Вот он-то и введет нас в курс дела, – пробормотала себе под нос Мирослава и зашагала к двери будки. Морис поспешил за ней.
Когда до цели оставалось меньше двух шагов, дверь неожиданно распахнулась. Из будки вышел высокий, сильно сутулящийся мужчина и, посмотрев на детективов оценивающим взглядом, проговорил:
– Ко мне никак гости пожаловали?
– Можно сказать, и так, – дружелюбно улыбнулась Мирослава.
– И кто вы такие? – спросил мужчина.
– Детективы Мирослава Волгина и Морис Миндаугас. А вы?
– Я – Яков Михайлович Лаврентьев. Охраняю то, что теперь в охране не нуждается. Но мне-то что, – сердито проговорил он, – я сижу, а зарплата мне капает.
«Хорошо устроился», – подумал про себя с улыбкой Морис.
– То есть вы хотите сказать, что участок с рощей больше не нуждается в охране?
– Может, и нуждается! Но уж точно не в моей!
– Это почему же?
– Потому что мой нынешний хозяин не является больше владельцем этой рощи!
– Яков Михайлович, вы не могли бы рассказать поподробнее, – вежливо попросила Мирослава.
– Да чего тут рассказывать! – махнул рукой Лаврентьев. – Не успел Егор Александрович вступить в права наследства, как выставил участок на продажу, и притом по смехотворной цене.
– Небось покупателей набежало?
– Набежало, – согласился сторож.
– И что же?
– А ничего! Музянов-младший передумал продавать участок и подарил его городу!
– Широкий жест.
– С условием.
– С каким? – заинтересовались детективы.
– Здесь будет заповедный участок с прогулочной зоной.
– Отличная идея! – похвалила Мирослава.
– Идея, может, и отличная, – проворчал сторож, – но отец Музянова ее точно бы не одобрил.
– Вы имеете в виду Александра Витальевича?
– А кого же еще?! – воскликнул Лаврентьев.
– Теперь, к счастью, Егору Александровичу одобрение отца не требуется, – тихо произнесла Мирослава.
– Что вы хотите этим сказать? – удивился сторож.
– Только то, что уже сказала, – ответила детектив.
– Ну вы даете! – то ли с удивлением, то ли с восхищением глядя на нее, протянул сторож.
– Я, честно говоря, тоже не понял, что вы хотели сказать, – заметил Морис, когда они уже сели в машину.
– Ты видел рощу? – спросила его Мирослава.
– Конечно видел.
– Тебе никогда не приходило в голову, что роща и, вообще, лес – живое существо? Вернее, каждое отдельное дерево, если даже не личность, то субъект, который имеет право на жизнь.
– По-моему, это уже философия, – пошутил Морис.
– Никакая это не философия, – отмахнулась Мирослава, – просто большинство человеческих особей настолько очерствели, что неспособны видеть страдания и боль умирающего дерева. А ведь оно стонет! Кричит! Просто мы остаемся слепыми и глухими.
– Я не знаю, что вам ответить, – честно признался Морис.
– А я знаю! – резко ответила Мирослава. – Благодаря смерти одного-единственного зажравшегося буржуя спасены сотни деревьев! Живых существ! Которые ничего не отнимают у людей, а только отдают им.
– Что же?
– Да хотя бы чистый воздух! Плюс эстетическую красоту! То есть облагораживают человеческие души, дарят им гармонию. Уводят молодое поколение из виртуального мира в реальный! Так как слушать соловья по гаджету и в живой природе – это две абсолютно разные вещи.
– Может быть, вы и правы, – согласился Морис, – но все-таки это жестоко.
– А уничтожать сотнями деревья, чтобы на их месте возводить людские скворечники и зарабатывать на этом немалые деньги, это не жестоко?!
– Соглашусь с тем, что это непорядочно. Даже аморально.
– Что ж, и на этом спасибо, – грустно усмехнулась Мирослава. – Но поклонникам золотого тельца наплевать и на порядочность, и на мораль.
– Поедем навестить сына? – спросил Миндаугас больше для того, чтобы не вступать в спор.
Мирослава покачала головой. И Морис вспомнил слова Наполеонова о том, что сын убитого Александра Витальевича Музянова Егор Александрович Музянов не хочет заниматься строительным бизнесом.
«Может быть, этот Егор думает так же, как Мирослава?» – промелькнуло в голове у Мориса.
– Ефим Сергеевич Гольцов – проговорила между тем Мирослава, – жил один, родственников, со слов Шуры, у него нет, соседи с ним не общались и ничего толком о нем сказать не могли.
– Это и неудивительно, – ответил Морис. – Соседи сейчас не то чтобы общаться, они нередко в лицо друг друга не знают.
– И то верно, – согласилась Мирослава. – Знаешь что, поедем-ка мы в местное отделение полиции и разыщем участкового. Может, он что-то знает о ничем не примечательном Ефиме Сергеевиче Гольцове.
– Вы что же, думаете, что полиция не говорила с участковым? – удивился Морис.
– Говорить, скорее всего, говорила. Но могла неправильные вопросы задавать.
– А вы знаете правильные? – невольно улыбнулся Морис.
– Я вообще много чего знаю, – на полном серьезе заверила его Мирослава.
Участкового Максима Викторовича Гурьянова им долго разыскивать не пришлось. Молодой долговязый парень смотрел на них несколько секунд растерянным, ничего не понимающим взглядом. Но после того, как Мирослава вежливо растолковала ему свою просьбу, он воскликнул:
– Так его же зарезали!
– Именно поэтому мы и просим вас рассказать о Ефиме Сергеевиче Гольцове все, что вам известно.
Участковый взмахнул несколько раз своими светлыми ресницами, почесал в затылке и нерешительно спросил:
– Как я понял, вы частные детективы?
– Точно, – сказала Мирослава и добавила, понизив голос: – Частные, но надежные.
– В смысле? – не понял парень.
– В том смысле, что вы можете расспросить о нас следователя Александра Романовича Наполеонова. Вы ведь его знаете?
– Знаю, – вздохнул участковый.
По его виду Морис догадался, что
