Марта ко мне приходила. Вот приеду и займусь воспитанием этого детского сада. Осталось только приехать.
Переоделся в костюм и потренировался перед зеркалом прятать слезу в рукав. Марта удачно пришила кармашек на манжету. Раза с сотого начало получаться. Кривые всё-таки руки у Бори, пару раз чуть случайно двумя ладонями не прижал. А тренировался между прочим, на розовой, которую определил в храме. Не хочется думать, что случилось бы, если бы руки дрогнули.
— Егор, запрягай.
— Все готово, барин, завтракаем и в путь.
Завтрак, как же я мог про него забыть?
…
Оставили телегу на площади и поплелись к воротам академии.
— Егор, сделаем так, чтобы в момент моего осенения наблюдатели на меня не смотрели. Их будет несколько с разных сторон. Око легко отвлечь громким криком или шумом.
— Это так то, кроме когда им отвлекаться нельзя. А если не сработает, не отвлекутся? — заявил Егор скептически.
— Я знаю один звук, на который отвлекутся обязательно. И ты такой звук знаешь — это выстрел или небольшой взрыв.
Егора перекосило, по одноглазому лицу пошла гримаса, будто за ним уже выехали.
— Боря, упаси Вечный ученик, ты что задумал?
— У меня есть свеча, которая точно всех отвлечёт. Только придумать надо, где ее поставить и как и когда зажечь. Для этого пораньше едем, определиться на месте.
— Чует моё сердце, чует…
От продолжения разговора отвлек неожиданный вызов. Так трусить может только от важных шишек. Князь начал говорить сразу, голосом тихим и обманчиво медленным.
— Борис, я немного обдумал твои слова. Ты сказал, что говорил с человеком, никому не подчиняющемуся в этом мире. Таких людей приглашают собеседовать высшие Имперские должности. А в академии только для проведения экзаменов у птомантов. Если ты проходил такой экзамен — у тебя должны были стереть память. Значит или ты мне солгал, или…
— Василь, скорее или. Контракт уже подписан, как раз на осенение двигаюсь.
— Что же ты вчера не сказал? Это же дело совсем другое. Мы бы…
— Василь, ты производил впечатление мудрого и острожного человека. Да, я вчера успешно прошёл экзамен на бюджетного птоманта и в карете об этом не сказал.
— Ты мне солгал, почему?
— Я не солгал, а просто умолчал. Наверное у меня были причины. Поэтому сам додумай ответ на этот вопрос.
— А вот хамить тебя кто научил? Князь для тебя не авторитет, так хотя бы старшим? Точно не матушка, она была воспитания правильного.
— Извини Василь, не могу говорить, после церемонии свяжемся.
Прервал разговор с человеком, который по идее таких обрывов терпеть не должен. Аукнуться может. Впереди замаячил белобрысый качок. Митрофан Зайцев собственной персоной.
Я чуть замедлился, пошарил глазами в округе. Люди есть, но не помогут. Наблюдателей не видно.
— Егор, аристократика видишь? По мою душу, это профессиональный боец. Очень опасен и непредсказуем. Если решится напасть, сразу бей ножом в такое место, чтобы продолжать бой не смог. Насмерть не желательно, никогда не отмоемся. В рукопашную тягаться не вздумай.
Поравнялись, аристократ сделал шаг в сторону и перегородил дорогу. Долго кривился и, наконец, через силу буркнул: — Борис, подожди. Поговорить надо.
— Егор, отбой, это просто разговор.
Начало разговора давалось Зайцеву тяжело. Всеми силами старался держаться, терпел. Даже попытался выдать дружелюбную улыбку, что помогало слабо. Увидишь такой оскал — и недельного запора как не бывало.
— Борис, я хочу, чтобы ты сейчас отступил, — наконец выдавил из себя.
Я вопросительно поднял бровь.
— Что значит отступил? И как понимать твоё хотение?
— Борис, давай я пойду вместо тебя, меня пропустят. Я, мы готовы хорошо заплатить. У моего клана очень много ресурсов. Восток империи, леса, торговля с Чукотскими островами.
Я для виду чуть подумал, озираясь по сторонам.
— Митрофан, я не могу сейчас уступить, дело не в деньгах. За мной тоже стоят серьёзные люди и большие деньги. В моем клане на эту слезу также сделали ставку, думаешь только тебе нечего терять?
Кулаки стиснулись и разжались. В глазах заполыхала злость, обида и беспомощность. На побелевших скулах заиграли желваки. Очень неожиданно — здоровяк пересилил себя, успокоился и продолжил:
— Речь идёт о сумме с шестью нулями. Понимаешь, ты в жизни не заработаешь таких денег. Наши кланы договорятся, к тебе не будет претензий. Только скажи, с кем связаться.
Так повести разговор не мог тот Митрофан, какого я видел на экзамене. Значит этот настоящий, а тот тупой качок — просто искусная маска. Да он играет лучше, чем та актриса.
— Митрофан, у меня есть предложение лучше. Скажи, птомантия — это твой выбор, или отец заставил?
— Есть разница? — удивился парень, — Что клан действительно заставил — это играть роль тупого бойца, решающего вопрос только кулаками. Я всегда интересовался неизведанным и запретным. Меня притягивала магия смерти, загадки Злого ветра, хотелось настоящих сражений с настоящими врагами, а не кривляние на ринге. Если есть способ, возможность, чтобы ты отступил, я готов выполнить что угодно.
— Погоди, у меня есть деловое предложение, готов выслушать? Бюджетная слеза — это же не совсем подарок, она под контролем, придётся служить не известно где и кому, и, наконец, её же придётся возвращать. Зачем тебе это?
Митрофан уронил взгляд.
— Ты не понимаешь, это влияние, репутация всего клана. Это усиление, власть, новые возможности. Но не это главное! У нас на востоке реальные проблемы с очагами мерзости. Мне нельзя это говорить, но все очень плохо.
— Я могу дать тебе слезу, за которую никто и никогда не спросит, — прервал я.
Парень отшатнулся, глаза увеличились в пару раз.
— Неучтенная слеза? Ты понимаешь, что такая слеза не имеет цены? Откуда ты можешь взять? Да если бы у тебя была такая слеза, какого нерадивого…
— Это мои проблемы, — перебил я снова. — Слеза будет. Сразу, как только я сегодня выйду из этих ворот. Или я не выйду никогда.
— Сколько это будет стоить?
— В деньгах — не смеши. Просто поможешь освоиться в столице и даш несколько советов в области, в которой ты хорошо понимаешь.
Митрофан задумался и кулаки начали разжиматься.
— Слишком хорошо звучит. Если я сейчас отпущу тебя туда, все будет кончено. Надевший мантию под защитой Имперской канцелярии. Поклянись Чёрным камнем, пошли на алтарь. Такую клятву невозможно нарушить и не обратиться сам знаешь в кого.
Минуту буравили друг друга глазами. Митрофан не выдержал и первым отвёл взгляд.
— Знаешь, я не буду клясться, — выдохнул я, — Предлагаю кое-что другое — я даю слово. У тебя первого в мире появилась возможно проверить — что значит слово Бориса.
Аристократ задумался, продолжил
