Торвику по своей воле, матушка. Но если воля его будет такова, я противиться не стану.
— Пф… наивная дура. Он просто использует тебя для своих целей. Людям нужна власть и сила.
— Ты не права. Власть и сила у Торвика и без меня есть. Разве ты еще не поняла?
Мать драконов замолкла. Я встал с постели и подошел к окну. Она сидела прислонившись к стене, раскинув крылья по земле. Ольга держалась поодаль, готовая в любой момент уклониться.
— Да кто он вообще такой этот твой Торвик? — с досадой процедила мать.
— Если верить тому, что я слышала, он — создатель сущего. Все, что скрыто здесь, за непроницаемым барьером, плод его воли и разума. И я боюсь представить насколько его власть велика, ведь даже богиня ничего не делает без его разрешения. Я уже не говорю о темной королеве и короле людей. Он дважды прошел сквозь пелену миров и дважды переродился!
— Что значит «переродился»?
— То и значит. Умер и снова воскрес собой.
— Как-так?! — мать нахмурила брови. — Ты смеешь потешаться надо мной?
Пока мать и дочь обменивались упреками, я обулся, завернулся в халат и спустился по лестнице. Выбрав место поудобнее, уселся на бочку недалеко от них. Заметили меня не сразу, надо сказать.
— Торвик? — Ольга вздрогнула и опустила голову. — Надеюсь я не сказала ничего лишнего?
— Почему я слышу вас в своей голове, а? Так хорошо уснул и вот…
— Прости, это моя вина. Решила подстраховаться. Она ведь непредсказуема.
— Ладно, проехали. Я все равно размышлял над именем для твоей матери. Но пока не решил.
— Скажи Торвик, она не лжет? Ты действительно победил смерть? — осторожно спросила мать.
— Постой, — меня осенила мысль, от которой остатки сна развеялись. — А разве там, за барьером люди не перерождаются после смерти?
— Смерть — это смерть! Точка. Конец пути. Разве когда-то было иначе?
— Интересно… В моем родном мире тоже так было но тут, слава Богу, все иначе. Видишь ли, дело в том, что я задумал этот мир не совсем таким. Но высшие силы, что его создали, решили иначе. Скажи, как ты прошла через барьер, и что он из себя представляет?
— Так же как проникла в крепость, — пожала она плечами. — Барьер сильный, но я сильнее. Даже с моим неприятием магии это не так просто. Но я научилась. Люди и прочие твари с той стороны бывают крайне назойливы, знаешь ли. Иногда хочется тишины и покоя.
Я невольно рассмеялся. Из ее уст это звучало как-то абстрактно и противоречиво.
— А эфир? Океан там тоже есть?
— Ну да. Только барьер и там не пускает. Хотя некоторые города издали видно. Как с той стороны, так и с этой. Я видела как два корабля встретились у границы барьера.
— И чем кончилось?
— Не знаю. Увидев меня они сбежали. Трусы.
— Значит, если я правильно понимаю, то по ту сторону барьера лежит иной мир со своими законами?
— Так получается, — усмехнулась мать драконов. — Только им сюда не попасть. Как и вам туда.
— Ответь если сможешь, как много места в этом мире отделено барьером?
— Не так много… — она задумалась. — Хорошо если десятая часть. А то и меньше.
— Так значит… Чем дальше тем интереснее. Сначала я думал, что попал в сказку, потом сказка стала страшной. А потом и не сказкой вовсе…
— Разве ты не знал, Торвик? — удивилась Ольга.
— Начал догадываться. Но когда появилась твоя мамаша… В общем забот резко прибавилось. Теперь придется учитывать и это. Далеко граница барьера?
— Для вас далеко. Для меня в одном скачке, — оскалилась мать Ольги.
— Я хочу на него посмотреть.
— Что, прямо сейчас? — она поморщилась предвидя мой ответ. — Прямо так?
Запахнув халат плотнее, я туго затянул пояс и кивнул.
— Вот же… — она раздраженно фыркнула. — И как ты себе это видишь?
— Я понесу его на спине, — заявила Ольга. — Ты ведь сможешь перенести всех?
— Так и быть. Главное чтобы не на моей шее…
Оседлав Ольгу, я разрешил ее матери сделать прыжок. Вылетев из пещеры мы тотчас перенеслись в небесную высь, туда где эфирный океан омывал стену барьера. Сидеть на такой высоте на чешуйчатой спине дракона мягко говоря неуютно. Рассвет еще только брезжил за кромкой горизонта и в ночной мгле хорошо различались огни поселений вдали. На первый взгляд и стой стороны и с этой огней казалось примерно поровну. Но приглядевшись, я понял что с той стороны их все-же больше. Да и по площади они раскинулись прилично. В небе, как и стоило ожидать, и в эфирном океане движение тоже наблюдалось.
— Насколько они развиты? — спросил я вслух, кутаясь в халат.
— Мне трудно судить, — мать драконов шумно взмахнула крыльями, чтобы не потерять высоту. — Люди для меня везде одинаково никчемны.
— А язык? Как они общаются?
— Не так как ты. Иначе. Друг друга вы не поймете.
— Даже не думай… — тихо одернул я, уловив едва заметный порыв матери в сторону мерцающей пелены барьера.
— Легко тебе говорить… — процедила она сквозь зубы.
— Ошейник убьет тебя сразу. Такова цена твоей жизни.
— Сама виновата, — скривилась Ольга.
— Долго мне еще здесь висеть? Крылья устали! Ты все увидел? — вспылила она.
— Да. Пока достаточно. Возвращаемся…
Уже в пещере, когда я вернулся в покои над алтарным залом, мать драконов снова возникла в моей голове.
— Торвик?
— Чего тебе?
— Теперь я в твоей власти. Позор… но это как день ясно. Скажи прямо, какая судьба меня ждет?
— Не знаю. Еще не решил, — ответил я честно. — Для начала дам тебе имя, потом впишу в книгу бытия. Станешь частью этого мира уже официально, так сказать. А дальше — как вести себя будешь. Теперь ты моя зверушка, как сказал Азраэль. Прости, но отпустить тебя на волю я не в праве. Уж больно ты своенравна и груба.
— Значит, убивать не станешь?
— Нет. Ольге спасибо скажи.
— За что? Смерть лучше чем рабство.
— Рабство? Нет милая, это твое наказание. Кара, если хочешь. Применения я тебе пока не нашел, так что жри да спи в волю.
— А яйца?
— Какие яйца?
— Что с кладкой делать? Можно сожрать?
— Ты уже что ли?! — встрепенулся я напугав Венге.
— Нет… но уже скоро.
— До утра потерпишь? Дай уже поспать а?!!
Не дотерпела. Утром мамаша таки снесла три громадных яйца высотой с крупного демона типа Иолы. Ольга, словно ревностный страж, откатила яйца подальше от мамаши и взяла под охрану. Бывший владыка преисподней уже ошивался поблизости преисполненный любопытством.
— Торвик, ты стал отцом? — в пол голоса съязвил он.
— Ага, держи
