Виктории.
А теперь ему ничего не оставалось, как ждать и наблюдать за этой странной девушкой, сидящей на ступеньках библиотеки. Позвонив своему шоферу, он велел ему подать машину ко входу. Оскар понял, что долго она здесь не задержится, и хотел быть готовым следовать за ней. Разумеется, он оказался прав — уже через несколько минут Виктория запрыгнула в такси. Его машина подъехала ко входу как только он вышел на улицу, и теперь, сев на заднее сиденье, он наклонился вперед и скомандовал водителю: «Езжай за той машиной. Смотри не потеряй ее! Я не шучу».
— Да, мистер Уильямс. — Водитель нажал на газ, чтобы следовать за желтым такси, которое уже подъезжало к следующему светофору.
Минут через двадцать Оскар увидел, что такси остановилось перед музеем Метрополитен, Виктория вышла и устремилась по лестнице ко входу.
«Да, там, внутри, вряд ли удастся проследить за ней, — подумал Оскар. — Музей слишком велик и слишком напичкан охраной. Интересно, куда она направляется? Карр в Европе. Неужели в дело вовлечен кто-то еще?» Несколько минут он сидел в машине, размышляя, потом сказал шоферу: «Ладно, вези меня домой. Здесь больше делать нечего». И черный седан рванул вперед, влившись в автомобильный поток, двигавшийся по Пятой авеню.
Рабочий день в музее был в разгаре: в главном вестибюле хаотично перемещалось множество людей — кто-то покупал билеты, кто-то сдавал верхнюю одежду в гардероб, кто-то стоял в ожидании друзей или сбора экскурсионных групп. Виктория помнила, как пройти в отдел древнегреческого и римского искусства и, получив нагрудный значок посетителя, направилась прямо туда. Подойдя к офис-менеджеру, представилась:
— Меня зовут Виктория Прайс. Я художница из Рима, сегодня вечером возвращаюсь домой. На прошлой неделе я встречалась здесь с Томом Карром. Я знаю, он сейчас в Европе, но мне действительно необходимо с ним поговорить. Не окажете ли вы мне любезность сообщить номер телефона, по которому можно с ним связаться? — Она хотела донести до собеседницы, что дело срочное, однако вовсе не хотела выглядеть так, словно у нее не все дома.
— Простите, мисс Прайс, но я не уполномочена давать подобную информацию. Если хотите — оставьте сообщение, я с удовольствием передам его мистеру Карру. Не могу гарантировать, что это произойдет сегодня, но обычно он связывается с нами каждые несколько дней, я разговаривала с ним вчера.
Виктория на минуту задумалась. Не хотелось оставлять сообщение относительно своего нового видения — девушка могла прочесть его, а оно было сугубо личным.
— Нет, благодарю вас, — ответила она наконец. — Он дал мне свой адрес — пожалуй, свяжусь с ним по электронной почте, и он сам сообщит мне номер своего телефона.
— Да, он регулярно проверяет почту. Это действительно самый лучший способ связаться с ним. — Девушка-администратор помолчала, словно бы оценивая посетительницу, и добавила: — В конце недели он будет в Риме, остановится в Американской академии. Вероятно, вы сможете там с ним увидеться.
— Что вы говорите? Спасибо, это было бы идеально. Я напишу ему о такой возможности. Благодарю вас за помощь. — Виктория улыбнулась и вышла.
Она решила подняться в сад на крыше, выпить чего-нибудь прохладительного и, посидев на скамейке, где они с Томом сидели в прошлый раз, подумать. Стоял такой же чудесный осенний день. Вынув свой БлэкБерри, она написала Тому и-мейл и отослала, потом, потягивая прохладный напиток, залюбовалась яркой разноцветной листвой, расстилавшейся внизу. Итак, она пережила уже два эпизода из своей прошлой жизни, оба из одного и того же периода. Все археологические подробности первого она уже поведала Тому, но не рассказала, сколь травмирующим был ее опыт. Причем второй оказался еще более болезненным, чем первый. Самое время сейчас поговорить с психотерапевтом. Пролистав список контактов в мобильном телефоне, она нашла номер доктора Илзе Винтер. В Риме было уже довольно поздно, доктор Винтер скорее всего не ответит, но можно оставить сообщение с просьбой о встрече.
Включился автоответчик.
— Доктор Винтер, это Виктория Прайс. Я в Нью-Йорке. У меня снова открывался канал связи — два удивительных видения из прошлой жизни. Мне необходимо немедленно поговорить с вами. Я вылетаю в Рим сегодня вечером, буду на месте завтра рано утром. Умоляю, не могли бы вы завтра же в любое время принять меня? Понимаю, что предупреждаю слишком поздно, но при встрече все объясню. Вы можете связаться со мной по этому номеру. Благодарю заранее.
Она посмотрела на часы. Прежде чем уйти, нужно было сделать здесь, в музее, еще кое-что. Времени до отъезда в аэропорт для этого хватало.
12
Это был последний день Тома в Афинах, и он планировал побывать на Агоре[23] — хотел увидеть мраморный бюст Александра, который нашли на Акрополе. Временно, пока строился новый музей Акрополя, он был выставлен в музее Агоры и представлял собой самый ранний из су-шествующих скульптурных портретов Александра и один из немногих прижизненных. Том знал этот бюст, однако давно не видел его и хотел взглянуть еще раз, чтобы сравнить с новой статуей, найденной в Дикте.
Историческая ирония заключалась в том, что один из наиболее ранних портретов Александра сохранился именно в Афинах, притом что демократы-афиняне четвертого века до новой эры весьма неодобрительно относились к монархической идее и возраставшей мощи Македонии. Их противоборство с Филипом Вторым достигло высшей точки в 338 году, когда в битве при Херонее, во время которой Александр неотлучно находился рядом с отцом, Филип разгромил союз Афин и других греческих городов-государств и стал правителем всей Греции. При этом к Афинам он решил проявить необычную снисходительность и послал туда с этой радостной вестью Александра — то было, насколько известно, единственное посещение Александром Афин. Должно быть, поначалу его встретили не слишком приветливо, однако он, с присущим ему феерическим обаянием, сумел завоевать расположение афинян.
Том шел к Агоре той же дорогой, которой ходил, когда много лет назад в качестве добровольца участвовал в здешних раскопках. Она пролегала через площадь Колонаки, где в этот ранний час было относительно тихо, еще не началась суета, которая обычно нарастала здесь в течение дня, но автомобильное движение уже становилось напряженным. Площади Синтагма он достиг как раз в тот момент, когда происходила смена почетного караула эвзонов[24] перед Могилой Неизвестного Солдата и зданием парламента. Высокие, как на подбор, мужчины в экзотической старинной униформе, состоящей из плотно обтягивающих рейтуз, сабо на деревянной подошве, короткой юбки типа шотландского килта, куртки и цветной, украшенной кисточками шапочки, маршировали безупречно синхронным шагом, вскинув ружья «на
