поочередно вошли два амбала, став по сторонам, за ними Дед Хасан, Могила и Колючий. Уселись на скамейку.
— Ну, здравствуй, Орлов, — прищурился старый вор. — Вот мы и встретились.
— Чего молчишь, гад? С тобой уважаемый человек базарит, — ощерился Колючий.
— Здравствуй, Дед Хасан, — ответил пленник.
— Ты знаешь, кто я?
— Знаю, как и остальных двоих. Вы бандиты.
— А ты дерзкий, — блеснул глазами Могила. — Не очкуешь?
— Это у вас очко играет. Если нет, снимите браслеты.
— Сними, — кивнул Дед Хасан одному из охранников. Тот молча выполнил. Орлов встал с пола и, прислонившись к стене, стал растирать запястья.
— А скажи мне, с каких это пор чекисты мочат воров? — спросил Могила. — Что, менты не справляются?
— Вместе быстрее приведем вас к знаменателю.
— А «Белая стрела» — это вы?
— Впервые слышу.
— Ну, на нет и суда нет, — опустил веки Дед Хасан. — Вова, огласи приговор нашего, поглядим, какой он смелый.
— За то, что мочил воров и увел общак, закопаем тебя живым, тварь, — хищно оскалился Колючий.
— Ну и как? — усмехнулся Могила.
У Орлова расширились глаза, в следующий миг, саданув ближайшего охранника в лоб, он с ревом пронесся к скамейке. Колючий отлетел в угол, Могила в другой, по полу рассыпался янтарь, началась свалка.
В полдень по затравеневшей дороге, переваливаясь на кочках, со стороны шоссе в лесной заказник въехал внедорожник и остановился на опушке. Хлопнули дверцы, вышли четверо, открыли багажник. Извлекли оттуда некрашеный деревянный гроб, две штыковые лопаты, сопя, утащили в березняк.
Там, на небольшой полянке, усыпанной желтыми одуванчиками, работая поочередно, вырыли глубиной в полтора метра яму. Молча опустили туда гроб, закидали комьями земли.
— Одним ментом меньше, — харкнул на могилу Дока. — Погнали, братва.
Забросив лопаты в кусты, вернулись к автомобилю, снова хлопнули дверцы, заурчал двигатель, развернувшись, тронулись обратно.
Глава 23. Воскрешение
— Что делают, нечестивцы! — перекрестился лесник Егорыч и шепнул тихо ворчащей овчарке: — Нишкни.
Оба наблюдали из ельника на пригорке за тем, что вершилось ниже. Леснику было за пятьдесят, он воевал на Даманском, потом ловил тигров в Приморье и мало чего боялся. На поляне явно были бандиты, а вот кого хоронили, вопрос.
Когда шум мотора стих, Егорыч достал из полевой сумки блокнот с ручкой, записал номер джипа, сунул обратно. Поправив на плече двустволку, вместе с овчаркой спустился к могиле. Подойдя вплотную, различил глухие звуки, шедшие из-под бурых комьев, а собака вздыбила загривок.
— Живого закопали, — ахнул старик и бросился в кусты искать лопату. Нашел, поспешил обратно, сняв ружье с сумкой, принялся отбрасывать землю.
— Бой, помогай!
Овчарка заработала лапами. Когда обнажилась часть крышки, с трудом ее поднял и выпихнул на край ямы. Внутри с посиневшим, окровавленным лицом взахлеб дышал человек. Дрожащими руками Егорыч снял с пояса флягу, отвинтил колпачок и сунул горлышко ему в губы.
— Буль-буль-буль, — заходил на шее кадык.
— Ну, вот и добро, — вернул флягу на место. — Полежи чуток.
Выбрался наверх, достав из сумки рацию, надавив кнопку, забубнил:
— Кордон, кордон.
— Слушаю, Егорыч, — ответил сквозь эфирный треск далекий голос.
— Витька, давай в седло и быстро к Лисьей горке. Нужна помощь.
— Еду, — пробилось сквозь эфир.
Сунув рацию в карман, егерь с трудом вытащил Орлова из гроба, оттянул в сторону и прислонил спиной к замшелому пню.
— Где я? — открыл тот подбитые глаза.
— В Дороховском заказнике. Щас поедем на кордон, приведем тебя в порядок.
Словно в подтверждение его слов издалека донесся чуть слышный стрекот (Бой насторожил уши), потом усилился, и на поляну въехал «Урал» с коляской.
— Ни фига себе! — сказал худощавый подросток, остановив его у могилы и сойдя наземь. — Дед, это кто?
— Не видишь? Живой покойник. Давай, грузим в мотоцикл.
Они помогли Орлову встать, довели до машины и осторожно усадили в коляску. Расселись сами, Витька, выжав сцепление, тронул с места. За ними рысцой потрусил Бой.
Кордон находился в нескольких километрах к северу, за неширокой мелкой речкой с песчаным дном, и состоял из рубленого пятистенка, колодца рядом с ним, длинного сарая напротив и баней на задах, окруженных прибитыми к столбам жердями. Въехали на зеленый двор, остановились у крыльца, и Алексей проковылял в дом, где был уложен на койку в одной из комнат.
— Витька, нагрей воды, — бросил Егорыч. Пока тот возился на кухне, помог Орлову стащить остатки рубашки, ощупал в кровоподтеках и синяках тело, а потом сказал:
— Ребра целы. Попарим в баньке, и будешь как новый.
— Готово, дед, — вошел в комнату Витька с жестяным тазом в руках и вафельным полотенцем на плече. Макая полотенце в воду, лесник вытер запекшуюся кровь у спасенного на лице, потрогав пальцами распухший нос: тоже целый.
А когда парень унес таз с полотенцем, потянулся к висящему на стене казенному телефону:
— Щас позвоню участковому, пускай заедет.
— Ему не надо, — скрипнула койка.
— Это почему? Ты бандит?
— Нет, полковник ФСБ. Звони в Москву по номеру 224-15-14.
— Вон оно что, — хмыкнул Егорыч и стал накручивать диск. — Алло? Москва? С вами будут говорить, — передал трубку.
— Привет, Олег, это я.
— Ты где пропал, Леша? Мы тебя обыскались! — донеслось с другого конца провода.
— В Дороховском заказнике, на кордоне.
— С тобой все нормально?
— Почти.
— Ясно. Выезжаю.
Спустя час во двор кордона въехал синий «Форд», из которого вышли Гуляев и сухощавый, лет пятидесяти, человек с жестким лицом и складками у рта.
— Тихо, Бой! — шикнул на зарычавшую овчарку вышедший на крыльцо Егорыч. — Проходите, — шире распахнув дверь, сопроводил в дом.
— Ну, здорово, Орлов, — пожал сухощавый руку приподнявшемуся Алексею. — Не успел выйти и снова попал в историю?
— Так получилось, товарищ генерал, — буркнул тот. — Издержки службы.
Приехавший с Гуляевым был курирующий их заместитель директора. Орлов не знал, что выручили его из беды не только друзья, но и он, лично встретившийся с Генеральным прокурором при проверке организованных тем документов. У нового директора заместитель был не в фаворе (имели разные политические взгляды), и впереди маячила отставка.
— Ну, вы говорите, а у меня дела, — сказал Егорыч, вышел из избы, плотно прикрыв дверь, и направился к бане, где Витька звонко колол дрова. Приехавшие уселись на табуретки рядом с койкой, Орлов рассказал, что с ним случилось.
— М-да, — нахмурился куратор, когда тот замолчал. — Врагу не пожелаешь. Может, пока отправить тебя за рубеж? Пока с ними разберемся.
— Я, товарищ генерал, бегать не привык. Да еще от бандитов.
— Хорошо. В таком случае отвезем на Пехотный[21], там подлечишься и в строй. Кстати, приказ о твоем увольнении отменен, а следователь снят с должности.
