Книга Расплата - Оливье Норек

Начальная школа Левер

Директриса в недоумении положила трубку. Второй раз за неделю она получила от участкового инспектора один и тот же тревожный сигнал: «Поберегите детей».

Школа, которой она руководила уже восемь лет, стояла на небольшой улице с тупиком. Весь квартал жил по школьному звонку, от перемены до перемены, от открытия до закрытия дверей.

Директриса посмотрела в окно. На перемене в десять утра неутомимые дети, словно кометы, носились из одного конца игровой площадки в другой. Их энергия сама по себе уже изматывала присматривавших за ними взрослых. Директриса подошла к учителям, один из которых спрятал сигарету за спиной.

– Я только что говорила с инспектором. У нас снова тревога. Так что никакого бега, прыжков, игр с мячом и тому подобного[60]. В полдень и в три часа тоже никаких перемен на улице. Для их безопасности остаемся в школе.

Учитель с сигаретой ссутулился.

– Для их безопасности? Мы и дня не смогли удержать социальную дистанцию из-за ковида, как мы им запретим бегать и прыгать? Вот лично вы знаете, как обездвижить этих бесенят? Вооружите нас дротиками с транквилизаторами?

– Ну хватит, это же не слонята какие-нибудь, – сказала директриса. – Справимся. Усадим их в большом зале, я принесу телевизор, и поставим им мультфильмы.

Учитель физкультуры в спортивном костюме надулся:

– Я так понимаю, что целый день буду сидеть без дела?

– И завтра тоже, скорее всего, учитывая прогнозы «Эрпариф»[61]. Добавим уроков музыки или рисования. А пока соберите мячи и отведите детей в класс.

– А что мы им скажем? – заволновалась молоденькая учительница музыки, новичок как в школе, так и в профессии.

– Не знаю, – бессильно выдохнула директриса. – Скажите, что над Парижем висит смог, что мы дышим микрочастицами и что если они будут скакать, то в лучшем случае потеряют сознание, а в худшем – повредят легкие и умрут в тридцать пять лет. И еще скажите, пусть привыкают к этому и начинают представлять себе жизнь в респираторе. Это должно удовлетворить их любопытство.

Директриса, без нескольких лет пенсионерка, уставшая от мира, что оставляла детям, ушла к себе в подавленном настроении.

– Я же не могу им прямо так и сказать? – спросила взволнованная учительница.

– Само собой, – ответил физрук. – Ты им и о загрязнении ничего не говори. Хочешь, чтобы у них кошмары начались? А вообще, я пошел домой, раз физкультуры не будет. Скажешь им, что я приболел.

Индия. Нью-Дели.

Столица загрязнения

Устав ждать, Арвинд аккуратно отложил камеру, которую держал между колен. Репортер, что должен был вместе с ним освещать полумарафон для местного спортивного канала, опаздывал на полчаса.

– Прости, приятель, правительство закрыло все школы в городе, пришлось отвезти детей к маме, – извинился он, когда наконец-то приехал.

– Я думал, они просто отменили занятия спортом.

– Оглянись вокруг, мы дышим ядом. Я утром получил данные в офисе. Восемьсот десять микрограммов микрочастиц на кубический метр воздуха, а ВОЗ считает нормой двадцать пять. Я вообще не понимаю, почему власти не отменили сегодняшний марафон, это самоубийство. Ты видел, что в мире происходит?

Арвинд окинул взглядом толпу ничего не подозревающих людей в шортах.

– Тридцать пять тысяч участников, – бессильно сказал он. – Смерти будут, гарантирую. Вчера я вел репортаж с матча «Дели Дэрдевилс». Игроки не видели другой конец поля, и по сути я снимал кучку растерявшихся крикетистов, которые слепо бегали в тумане. Бред какой-то.

Готовясь к старту, современные атлеты собрались в узком коридоре из барьеров с рекламными сообщениями, которые уже нельзя было прочитать из-за густого смога. Фидиппид, первый марафонец, отнесся бы к ним с некоторым удивлением, поскольку их снаряжение не имело ничего общего со спортом. Пастилки для горла в одном кармане, физраствор для промывания глаз в другом и респираторы для защиты легких.

– Ладно, – сдался журналист, – что-то настроение испортилось. Они начинают только через двадцать минут. Пойдем глотнем свежего воздуха?

В этой удушающей атмосфере фотографии, скорее всего, не получатся. Через час бегуны не смогут видеть дальше чем на метр, да и сами затеряются в плотном тумане. Спорт становился абсурдным и смертельно опасным. Поэтому Арвинд взял в руки фотоаппарат и принял предложение глотнуть свежего воздуха.

Заведения сети «Чистый кислород» были заметны издалека по белому яркому названию и логотипу в виде зеленого листочка. Журналисты толкнули дверь и поздоровались со знакомым менеджером.

– Намасте, Кумар. Мы снимаем марафон по соседству. Зарядишь нам на десять минут?

– Располагайтесь, приготовлю вам дыхательные станции. Вы уже выбрали?

– Корицу, – сказал Арвинд.

– Мелиссу, пожалуйста, – попросил его спутник.

Кумар исчез в подсобке и вернулся с эфирными маслами.

Журналисты вставили в нос трубки, подключенные к баллонам с обогащенным кислородом воздухом, и устроились в удобных креслах[62]. «Чистый и полезный горный воздух всего за триста рупий», – любил повторять Кумар новым клиентам.

– Ты сегодня один? – спросил Арвинд. – А где Мамата? Неужели ты ее уволил? Хоть что-то у тебя здесь было без искусственных добавок.

– Пришлось ее отправить на неделю в отпуск, – пожаловался хозяин. – Не было выбора, ее родные живут в Вадодаре.

– В Вадодаре? Это в тысяче километров от Дели. Она не могла подождать до праздников?

– Ты говоришь, как мой сын, – рассмеялся Кумар, удивленный вопросом. – Слишком много думаешь о спорте и слишком мало о других вещах. Река Вишвамитри разлилась, деревни вокруг Вадодары затоплены. Мамата хотела навестить родителей. Я звоню ей с самого утра, но никто не отвечает. Возможно, коммуникации повреждены.

Кумар посмотрел на клиентов, которые начали клевать носом от эфирных масел и льющейся из настенных динамиков тихой заунывной музыки. У него было еще десять минут. Тревога не отпускала, поэтому он незаметно вернулся в подсобку и снова позвонил девушке, которую все считали простой официанткой. Они вместе собирались в Вадодару через несколько недель, чтобы познакомить его с будущими тещей и тестем.

Телефон молчал, и Кумар с тяжелым сердцем положил трубку.

Индия. Вадодара.

Штат Гуджарат

Посреди кухни, на три четверти затопленной из-за разлива реки Вишвамитри, плавал мобильный телефон. Он звонил и светился. Мамата на корточках сидела на плите, прижимая к себе плачущего младшего брата Санджая, оба упирались головой в потолок. Она умоляла отца не пытаться выловить телефон. Тот сидел на холодильнике и упорно тянулся метлой к мобильнику.

– Помощь придет, абба, не двигайся.

Рядом с ним, примостившись в раковине, мать семейства обнимала домашних питомцев – собаку и кота. Она тоже взывала к мужу, но более строго:

– И кому ты собираешься звонить, старый дурак? Не ерзай, а то свалишься.

– Может, эта зверюга уже уплыла, –