— Конечную цель задания ты знаешь? — осторожно спросил Михаил.
Савелий несколько минут молчал, пытаясь до конца решить для себя вопрос: стоит ли сейчас раскрывать кому бы то ни было суть возложенной на них задачи или сделать это чуть позднее. Конечно, Савелий предпочел бы второй вариант, но Михаил задал вопрос, и, если соврать или попросту отмолчаться, их отношения могут осложниться. Что изменится, если он расскажет сейчас? Если Михаил сообщит кому-то услышанное или просто проговорится, это грозит смертью всем участникам операции «Горный воздух». Что значит «если он сообщит кому-то или просто проговорится»? Не лучше ли называть вещи своими именами: если предаст… Выходит, он Михаилу все-таки не доверяет? Доверяет! Тогда в чем же дело?
— Знаешь, — если что-то тебя смущает, можешь просто промолчать, — заметил Михаил.
— Нет, меня ничего не смущает, — возразил Савелий. — Откровенно говоря, я думал, стоит ли сейчас говорить тебе о нашем задании или отложить до той поры, когда буду рассказывать всем.
— Я же тебе предложил промолчать… — начал Михаил, но Савелий перебил его:
— Но ты УЖЕ задал вопрос, а потому я не могу просто промолчать.
— И что будем делать?
— Раньше нужно было думать, — буркнул Савелий. — Ты первый из участников, кто узнает об операции «Горный воздух».
— Спасибо за доверие, — вполне серьезно сказал Михаил.
— Наша цель — Мушмакаев. — Савелий чуть понизил голос, словно даже в машине боялся, что кто-то может его подслушать.
— Фу, наконец-то! — обрадовано воскликнул Михаил. — Давно пора заставить заткнуться этого подонка! Позорит чеченский народ! И можешь быть спокоен: Гадаев оценил оказанное ему доверие и никогда не подведет, — торжественно произнес он. — Хорошо, что предупредил: постараюсь по своим каналам выяснить, где сейчас обосновалась эта скотина.
— Не надо, — сказал Савелий. — Дойдет случайно до его ушей и насторожит так, что и на пушечный выстрел к себе не подпустит.
— Зачем обижаешь, приятель? Гадаев не такой глупый, как может показаться со стороны. — Михаил действительно смотрел на Савелия с некоторой обидой. — Можешь поверить, что Гадаев сделает все аккуратно и незаметно, через самых доверенных своих приятелей.
— Я совсем не хотел тебя обидеть, — примирительно возразил Савелий. — Просто я очень волнуюсь, может, гораздо сильнее, чем раньше. Ты же понимаешь, как нужно перелопатить себя, чтобы сунуться в логово врага. Извини, что так говорю, но это же правда!
— В какой-то мере, — со вздохом согласился Михаил.
— С другой стороны, Чечня — это тоже часть нашей большой Родины, и мне трудно смириться с тем, что теперь, оказывается, это и не совсем так.
— Что ты мне объясняешь, будто я не понимаю?!
— Да нет же, это я себе лишний раз стараюсь все объяснить. Даже не объяснить, а убедить. Короче, ты понял, что я имею в виду. — Савелий махнул рукой, но тут же ухватился за руль: машину занесло на льду, и они едва не зацепили черный «мерседес».
— Конечно же я тебя понимаю, братишка, — словно не заметив аварийной ситуации, спокойно сказал Михаил. — Маршрут определили?
— Вроде… — Савелий тяжело вздохнул и спросил: — Ты что, даже не заметил? Могли ж долбануться сейчас!
— А чего зря волноваться? — пожал плечами Михаил. — Чему быть — того не миновать.
— Веришь в судьбу?
— А ты разве нет?
— Если ты о том, что нас ждет, то сейчас все или, во всяком случае, многое зависит от того, как пройдут переговоры, и, конечно же, от удачи. — Савелий тоже вздохнул.
Они приехали точно к обеду. Готовил на этот раз Гордеич-Трегубенков. Его фантазии хватило на отличную сборную солянку, в которой Савелий нашел даже дольку лимона, и великолепные оладьи с красной рыбой холодного копчения. На третье был настоящий «русский» компот — из сухофруктов. Представив всем Михаила, Савелий быстро пообедал, и они с Вороновым пошли в комнату Говоркова.
— Что нового? — нетерпеливо спросил Андрей.
— Сейчас я не сомневаюсь, что мы уложимся в срок, — твердо сказал Савелий.
— Как это ты вспомнил про Михаила?
— Олег подтолкнул.
— Отличный парень! Только ты уверен, что он в крайней ситуации будет держать нейтралитет?
— Уверен.
— Откуда такой оптимизм? — недоверчиво хмыкнул Воронов.
— Не только оптимизм, но и факты, — возразил Савелий и подробно рассказал о том, как погиб дядька Михаила.
— Что ж, иногда и несчастье помогает. — Андрей задумчиво кивнул. — Что еще?
— Кажется, у Олега есть отличная зацепка, чтобы ввести нас под «крышу» того, кто связан с чеченским торговцем оружием или его посредником.
— Лучше бы все-таки с самим продавцом, — вставил Воронов.
— Несомненно, — согласился Савелий. — Но дареному коню в зубы не смотрят. Будем пользоваться тем, что дают.
— Мне кажется, тебя что-то смущает, — насторожился Андрей, заметив, что Савелий уставился в одну точку. — Может, поделишься с братом?
— Поделюсь… Олег хочет вывести нас на некоего Семена Краснодарского. Помнишь Сильвестра?
— Еще бы!
— Так вот, этот Краснодарский был его корефаном. Видно, с давней подачи Сильвестра, Краснодарский вышел на солнцевскую братву, а потом что-то не поделил с ними…
— И Олег хочет как-то использовать это? — предположил Воронов.
— Точно!
— Но это же очень опасно! Представляешь, как себя сейчас чувствует этот Краснодарский? Хотел наскоком, а получилось жопом! Он же теперь, небось, и своим не доверяет, не говоря уже о чужих.
— Так мы же у него ничего и не просим, кроме как, связать с продавцом, а то и с посредником.
— Ты считаешь, что это пустяк? — удивленно спросил Воронов.
— Не пустяк, но риска-то для Краснодарского никакого.
— Это ты так рассуждаешь, а он может рассуждать совсем по-другому: «Не хватает мне еще и на этом проколоться! Мало мне одного фронта, еще один открыть? А пошлю-ка я его в задницу!» Как тебе такие мысли?
— Логично, — согласился Савелий. — Именно это меня и гложет. Если ты прав, а скорее всего так и есть, Краснодарский, решив связать нас с Чечней, то есть взять некоторым образом под свою «крышу», должен устроить нам проверку.
— Наверняка.
Они оба задумались. Молчание длилось минут пять.
— Да, рискованно, — сказал наконец Воронов, — Могут и крови попросить.
— Это-то нетрудно устроить, но время, которое уйдет на подготовку… Мы же пока не знаем, почему Богомолов так спешит с этой операцией. А вдруг там все завязано на времени?
— Да, ты прав. Единственное, что остается, это заверить Краснодарского в нашей надежности. — Воронов саркастически усмехнулся.
— Стоп! — вскрикнул Савелий. — А ведь ты сейчас высказал отличную идею!
