быстрее это произойдёт, тем лучше. На один страх станет меньше.
Тем более я должна стать Богдану хорошей женой. А брак без секса невозможен.
— Нет, я не передумала, — улыбаюсь, как мне кажется, естественно. — Я… хочу к тебе.
Богдан касается моей щеки кончиками пальцев, кивает, затем берёт меня за руку и открывает дверь подъезда. Я крепко сжимаю его ладонь, страх почти уходит.
Поверить не могу: сегодня я стану женщиной.
13
— А ты давно здесь живёшь? — спрашиваю, пока мы едем в лифте.
— Четыре года, — следует короткий ответ.
— Квартиру сам купил?
— Да.
— А почему в этом районе, а не поближе к родителям?
— Мне здесь нравится, — с улыбкой отвечает Богдан.
Нервозность зашкаливает. Сложно выдержать даже минуту тишины, мне обязательно нужно задать сотню глупых вопросов, чтобы отвлечься от беспокойных мыслей. Смогу ли я? Не сбегу ли в самый ответственный момент? Надо ли говорить Богдану о своей невинности или его это только разозлит?
— А что именно тебе нравится? — продолжаю допытываться.
— Всё, — он уже откровенно надо мной смеётся. Чёрные глаза загадочно мерцают, губы, которые я целовала несколько минут назад, растянуты в широкой улыбке, а в голосе слышится ирония.
— Какой-то ты не слишком разговорчивый, — бурчу я.
— Зато в тебе проснулся талант допросчика.
— Ну должен же у меня быть какой-то талант, — я говорю так тихо, чтобы Богдан ничего не услышал.
— Считаешь, что у тебя нет талантов? — вскидывает он левую бровь.
— У тебя что, суперслух развит? А какими ещё суперспособностями ты обладаешь?
Мы выходим из лифта. Богдан открывает дверь в свою квартиру, пропускает меня вперёд. Стаскиваю босоножки, растерянно оглядываюсь. Я была здесь совсем недавно. Светлые стены, зеркальный шкаф в коридоре, огромная лоджия на кухне. Я всё помню. И даже то, как убегала от собственных желаний, топала ногами и хотела послать Богдана куда подальше, испугавшись его откровений.
— Сделаешь мне кофе? — говорю, уставившись в пол. Не будем же мы сразу в спальню идти, ведь правда?
— Хорошо.
Богдан включает кофемашину, а я прилипаю к окну. Стою на лоджии и смотрю на звёздное небо. Дыхание рваное, пальцы дрожат. Мне страшно и волнительно, чувство долга берёт верх над собственными желаниями. Я бы, наверное, ещё полгода откладывала этот момент, но Богдан спас меня позавчера, не отпустив домой.
— Спасибо, — разворачиваюсь и смотрю на Богдана.
— За что? — он протягивает мне чашку кофе, я делаю глоток крепкого напитка и улыбаюсь.
— За то, что остановил меня позавчера. И не попрекнул ни разу.
— Это было бы неуместно.
— А что, ты хотел меня отчитать? — я напрягаюсь, каждая мышца словно деревенеет, и тело становится непослушным.
— Нет. Лишь предупредить: в следующий раз, когда у тебя возникнет такая же сложная ситуация, сразу звони мне.
— И ты обязательно поможешь? — недоверчиво улыбаюсь я.
— Почему ты удивляешься, когда к тебе хорошо относятся?
Кофе горчит. Разговор зашёл не в то русло. Мы сейчас должны страстно целоваться, а не в души друг другу лезть.
— Я исправлюсь, — обещаю полушёпотом. — Спасибо, что помогаешь мне.
Забираю чашку из рук Богдана, ставлю её вместе со своей на круглый столик. Я должна быть смелой и решительной. Хорошей женой. До регистрации брака остались считанные дни. Всё так стремительно меняется, как к этому привыкнуть?
— Мы точно сюда разговаривать приехали? — говорю, как мне кажется, соблазнительным голосом, улыбаюсь Богдану и тянусь к его губам. Обнимаю за шею, втягиваю терпкий аромат его парфюма.
Меня простреливает странным волнением, не похожим на то, что было раньше. Низ живота наливается горячим, как во время нашего с Богданом первого поцелуя. И мурашки табуном ползут по коже. Я всхлипываю, не выдерживая мучительного ожидания. И рвано выдыхаю, когда губы Богдана метят мою шею, а руки сжимают бёдра.
Наш третий поцелуй будто вихрь, сметающий всё вокруг. Жадный, нетерпеливый, разратный. Я царапаю плечи Богдана, отвечаю ему с каждой минутой смелее. Он будто заражает меня огнём, и я, как бабочка, лечу на свет, который станет моей погибелью. Я лишусь невинности не с любимым человеком, а с мужчиной, которому должна быть благодарна за спасение. Мои мечты никогда не сбудутся.
Ноги отрываются от земли, Богдан несёт меня в спальню. Горло перехватывает спазмом. Страх. Я не поддамся ему! Нельзя всё испортить. Я ведь уже решилась.
— Всё хорошо? — Богдан нависает надо мной, слегка щурится, задерживаясь взглядом на моих губах.
— Да, — бесстыже вру.
Свет горит лишь в коридоре, поэтому нас окутывает приятный полумрак. Богдан гладит меня по щеке, плечу, бёдрам. Мягко целует, но без былой страсти. Что-то изменилось. Я всегда считала, что мужчина должен набрасываться на девушку с бешеным вожделением, а Богдан медлит.
— Что-то не так? — выдавливаю из себя.
Он улыбается, а затем снова меня целует. Расстёгивает пуговицы на моей блузке, задевает кожу пальцами. Я вздрагиваю от каждого прикосновения, стук сердца отдаётся в висках. На мне кружевной чёрный лифчик, я немного стесняюсь своей небольшой груди. Инстинктивно хочется закрыться, спрятаться под простынь. Но я терплю.
Богдан ведёт языком по правой ключице, оттягивает зубами кожу на плече, я задыхаюсь. Низ живота обдаёт кипятком. Я до боли кусаю губы, когда чувствую горячее дыхание на своей груди. Богдан опускает лямки лифчика, тянет его вниз — и без предупреждения обхватывает ртом мой сосок.
— Боже! — вскрикиваю и выгибаюсь дугой. Мне стыдно и одновременно с этим мне безумно хорошо. Ласки Богдана сводят с ума.
— Можешь называть меня так, — звучит самодовольное.
Он втягивает в рот правый сосок, а левый перекатывает между пальцами. Я хватаю раскалённый воздух, ёрзаю, выгибаюсь, тихо стону, когда не получается сдержаться.
И чем больше удовольствия получаю, тем сильнее стыжусь. Я ведь не люблю Богдана, почему тогда с ним так хорошо? А как же чувства? Не знала, что смогу без них….
— Ты слишком много думаешь, — недовольно произносит Богдан, впиваясь
