почувствовал сразу — мне как будто железный костыль в грудь забили. Дыхание перехватило, тоскливо зазвенело в ушах, а в голове изрядно помутилось. Но я продолжал удерживать Защитный Полог. Ведь без него погибнут люди. Пусть, я и не мог назвать товарищей из органов, арестовавших и пичкавших меня разнообразной бурдой, своим друзьями-товарищами, но они же наши, советские, а не какие-нибудь фашисты проклятые! Да все правильно гэбешники сделали — я и сам на сегодняшний день не знал, чего от себя ожидать.
А вот погубить такого замечательного Целителя, как Лазарь Елизарович, я вообще не имел никакого морального права! Ведь именно его усилиями поправляются в госпитале тяжело раненые бойцы. Вот его-то в первую очередь я и должен был спасти — пропади он под завалом вместе со мной и чекистами, сколько бойцов-инвалидов не получат шанса на восстановление и нормальную жизнь? Ведь я это реально прочувствовал на своей шкуре.
Поэтому и держал я Защиту изо всех оставшихся сил, понимая, что со мной уже все кончено. Гул в ушах постепенно нарастал, а сознание вообще уплыло в какие-то туманные дали. Одним словом, соображал я все хуже и хуже, уже почти не ощущая ни рук, ни ног — тело абсолютно перестало мне подчиняться. Но я корячился до последнего, накачивая Силу в Защитный Покров, уже балансируя на грани жизни и смерти.
В конце концов, муки мои закончились, и я словно бы «воспарил» над собственным бездыханным телом, которое мои спасенные спутники тоже умудрились вытащить на поверхность. Порадовавшись от души, что никто из них не расстался с жизнью, я с интересом бросил взгляд на разрушения, виновником которых оказался, конечно же, ваш покорный слуга.
Пускай мой Талант Потрясателя и порезвился пока я пребывал в бессознательном состоянии, но все-таки мне сейчас было как-то не по себе. Ведь то же самое могло произойти и тогда, когда я был в полном рассудке. Ведь управлять Даром я так и не научился.
Прав был майор Потехин, когда изолировал меня от общества в Стационарном Блокираторе. Вот только, думается мне, он и представить не мог, что мой Талант окажется настолько мощным, что играючи продавит даже специзделия и Магические Конструкты Дома Кюри.
Меня поднимало все выше и выше. Я легко пролетал сквозь уцелевшие перекрытия, словно был каким-нибудь сказочным привидением. А ведь, собственно, так оно и было — я умер, и теперь свободен от всего материального и земного.
Это что же выходит-то, а? — заметались в моей голове заполошные мысли. — Что я теперь самый всамделишный дух? Вернее, душа… А попы-то насчет этого, выходит, и не врали совсем? Ведь тянет меня какой-то силой все выше и выше… Не иначе, как к Святым Небесам несет? Ведь не разверзлась же земля после моей смерти, и черти хвостатые не утащили мою грешную душу в подземный и огненный Ад, погоняя своими острыми трезубцами…
А если и вправду на Небо? Как мне, атеисту и комсомольцу тогда в глаза Господу Богу, которого, вроде, как и быть не должно, смотреть? Да и не должен я, по идее, на небеса попасть — грешник я еще тот. Хоть и не помню точно, когда, где и сколько грешил.
Город лежал уже где-то далеко внизу, превратившись в чрезмерно реалистичное подобие физической карты. Хотя, при желании, я мог легко рассмотреть самое сердце нашей Родины — древние стены Кремля и даже рубиновые звезды на пяти его башнях.
Неожиданно меня охватило какое-то умиротворение — волнение и тревоги остались позади, а впереди — лишь волнующая неизвестность. Лишь один раз я отвлекся от созерцания окружающих неземных красот, когда заметил летевшую рядом с собой какую-то темную «тень», похожую на сильно разряженное грозовое облако. Однако, когда я вонзился в слой облаков, то потерял из виду это сопровождавшее меня «явление». Что это было, я так и не понял.
Неожиданно, из памяти всплыли незнакомые мне ранее строчки:
Печальный Демон, дух изгнанья,
Летал над грешною землёй,
И лучших дней воспоминанья
Пред ним теснилися толпой[1]…
Возможно, что летит вслед за мной мой «печальный Демон», что сбивал меня с праведной дороги всю мою сознательную жизнь, которую я и не помню совсем.
Меня несло в густом тумане с чудовищной скоростью и в неизвестном направлении еще какое-то время, пока, наконец, я не почувствовал, что приближаюсь к чему-то… вернее, к кому-то «большому», родному и обладающему просто чудовищной Силой.
Я как будто бы был небольшой частичкой этого «великана» и, во чтобы то ни стало, стремился соединиться с ним в единое целое. Если это и не Господь Бог, то что-то явно Сверхъестественное, как те Древние Боги из саг и легенд. По мере приближения к этому Высшему Существу, мое сознание помутилось, а вскоре и вовсе померкло…
Сколько я пребывал в таком состоянии, и что в это время со мной происходило — в памяти не отложилось. Но вот в себя я пришел от жгучей боли, которая ожгла меня, словно удар гигантского огненного хлыста. Помутненное сознание никак не могло очухаться, а болезненные удары продолжали хлестать меня где-то в районе сердца, не давая вновь погрузиться в блаженное беспамятство.
Полноценно соображать я начал в тот момент, когда с чудовищной скоростью, несопоставимой даже с предыдущим «взлетом», помчался обратно к земле.
«Ну, вот, свершилось, — на ум пришла единственная внятная мысль, — нет места для тебя в Раю, Мамонт Быстров! Низвержен с Небес, как Падший Ангел. Скоро врата Ада распахнут пред тобой свои жаркие объятья!»
«В Раю, конечно, климат получше, зато в Аду компания поинтереснее!» — неожиданно произнес уже знакомый слегка надтреснутый голос. Я слышал его в Ментальном Пространстве, куда затянул меня Райнгольд, чтобы разобраться с моим «наследием» — потерянной памятью.
— Кто ты? — попытался воззвать я к этому голосу. — Хоттабыч? Ответь мне!
Но никакого ответа не последовало. Зато я, не притормаживая ни на мгновение, врезался со всего маху в собственное распластанное на земле тело, окруженное склонившимися надо мной людьми. Яркая боль, лишь слабое подобие которой хлестало меня, когда я парил под облаками, заполонила меня без остатка, заставляя биться в конвульсиях. Не выдержав этой муки, я надрывно закричал, срывая голосовые связки.
— Стоп! — резко скомандовал Целитель, когда умерший уже несколько минут назад «пациент» неожиданно закричал. — У нас получилось, товарищи! Вы понимаете?
Я приоткрыл глаза — так и есть, надо мной нависал Медик со светящимися руками. Да и глаза его тоже мерцали «неземным» светом.
Получилось!
