для него увещевание, мне кажется оскорблением.
– Привет… будущий муж.
Он обнимает меня одной рукой и целует в шею.
– Надеюсь, прошлой ночью ты отоспалась, потому что сегодня сна тебе не видать. – Его губы скользят вверх и останавливаются в уголке рта. – Тебе как, колечко сейчас подарить или потом?
Не говорить же, что я уже видела подарок, это лишнее доказательство того, как плохо Эйса меня знает. Я обещаю надеть колечко сейчас, ведь иначе мне устроят сцену.
Эйса берет с комода футляр, протягивает мне… и тут же отбирает.
– Стой. Надо все по уму сделать.
Он опускается на колено и протягивает мне кольцо, приподняв крышку коробочки.
– Окажешь мне честь, став миссис Эйса Джексон?
Серьезно? Да это худшее предложение руки и сердца в истории. Если не считать того, которое он сделал ночью, едва не придушив меня.
– Я ведь уже согласилась, глупенький, – говорю.
Эйса широко улыбается и надевает мне кольцо. Я любуюсь им на свет. Даже не знала, что худший кошмар в аду так блестит.
Эйса поднимается и проходит к шкафу. Снимает с себя синюю рубашку и подбирает другую.
– Сегодня нам надо прикинуться в масть, – говорит. – Черное. – Он берет себе рубашку, а мне кидает короткое платье, и я еле сдерживаю стон: сама такое я бы никогда не выбрала, мне его купил Эйса. – Я вздохну с облегчением, когда переселимся в другой дом, где у каждого будет свой гардероб.
Я комкаю платье в кулаках.
– Другой дом?
Эйса смеется:
– Ты же не думаешь, что я женюсь на тебе и стану дальше держать тут?
– Держать меня?
Он натягивает рубашку через голову и со смехом застегивается.
– Мы сегодня обедали с Картером, – буднично сообщает Эйса, присев на кровать.
Что-о?! Обедали? Картер на занятии распалил меня, а сам потом погнал обедать с Эйсой?
Присаживаюсь по другую сторону кровати и как можно равнодушнее говорю:
– Правда, что ли?
Эйса натягивает носки.
– Парень не дурак, мне даже нравится. Может, сделаю его шафером.
Он что, уже церемонию планирует?
Эйса надевает туфли, потом встает перед зеркалом. Приглаживает рукой волосы.
– Не думала еще, кого подружками позовешь? Хотя у тебя и подружек-то нет, да?
Твоими стараниями, Эйса.
– Ты ведь мне только с утра предложение сделал, – говорю. – А у меня весь день пары были. Когда мне думать о деталях?
– Позови Джесс.
Я киваю, а про себя думаю: вот насмешил! Джесс меня ненавидит. Кто бы знал почему. Последние полгода она не разговаривает со мной, видеть не хочет, что бы я ни делала, как ни пыталась до нее достучаться.
– Точно, – говорю. – Позову.
Эйса открывает дверь спальни и указывает на платье, которое я по-прежнему комкаю в руках:
– Прими душ и приготовься. Ты должна быть топчик, когда я сделаю важное объявление.
Дверь за ним закрывается, и я опускаю взгляд на платье, на кольцо.
Яма, которую я себе рою, становится глубже. Если не придумаю, как выбраться, Эйса зальет ее бетоном вместе со мной.
* * *
Прежде мне случалось слегка завивать локоны, но Эйса неизменно велел снова их выпрямить. Первый раз – когда мы только начали встречаться и он знакомил меня с Джоном и Джесс. Второй – на нашу первую годовщину, когда мы пошли в ресторан. Столик я заказала сама, а про дату так вообще пришлось напоминать трижды.
Эйса говорит, что мне лучше ходить с прямыми волосами. Мол, у его матери волосы были вьющиеся. Собственно, о его матери я лишь это и знаю. О других близких – совсем ничего. Их вроде бы не осталось.
И все же… вот она я, стою перед зеркалом с плойкой. Просто потому, что порой замечаю, как смотрит на мои волосы Картер, когда я успеваю завиться. Он словно бы хочет коснуться их, погладить и привлечь меня к себе. И пусть сегодня вечером мы будем с ним в разных концах комнаты, а он на меня и не взглянет, я завиваюсь. Ради него.
Не для своего жениха.
Орет музыка, в доме толпа народу, а я полтора часа провела в ванной, прихорашиваясь. Причем только час я смотрела на себя в зеркало, недоумевая, как, черт возьми, я до этого докатилась. Пора бы перестать терзаться из-за неудачных решений и начать принимать верные.
В воскресенье встреча с братишкой. Теперь, когда за него не платит государство, мне больше не надо из года в год заполнять бумаги для соцработника. Впрочем, я увижусь с ней в это же воскресенье. Выясню, как вернуть пособие, но чтобы Эйса ничего не узнал.
В дверь колотят, и я убираю в сторону плойку, выключаю ее. На пороге стоит Эйса. Впившись пальцами в дверной косяк, он оглядывает меня с головы до пят.
– Ебаться в рот!.. – говорит, входя в ванную. Одной рукой он обнимает меня за талию, другой задирает на мне подол платья. – Я сперва хотел подождать, пока в постельку не ляжем, но, походу, не выдержу.
От него разит вискарем. На часах еще девяти нет, а он уже лыка не вяжет.
Я толкаю его в грудь.
– Придется подождать. Я только-только закончила. Потерпи хотя бы пару часиков.
Он со стоном толкает меня на стойку и втискивается между ног.
– Вот скажи мне, Слоун, откуда столько фарта одному пацану?
Он целует меня в плечо, а я закрываю глаза и думаю: откуда столько непрухи одной девушке?
Эйса хватает меня за талию и снимает со стойки. На пол, впрочем, опускать не спешит. Напротив, подсаживает выше, и приходится ухватить его за шею, чтобы не упасть. А он выносит меня и начинает спускаться по лестнице, однако на полпути останавливается и опускает меня на ступеньки.
– Жди тут, – говорит и убегает вниз, исчезает на кухне.
В гостиной туча народу. Просто хуева туча людей. Увидев Джесс, я улыбаюсь ей, но она отворачивается и наверняка кривится.
Понятия не имею, чем я ей так насолила, за что она меня ненавидит, хотя, если честно, к подобному отношению я привыкла. Оно уже со школы меня не волнует.
Я нервно покручиваю кольцо на пальце левой руки. Все же есть плюс в его больших размерах: может пригодиться при самозащите. Например, если Джон опять нападет.
Я еще не поймала на себе его пристальный взгляд, а от тревоги уже все сжалось внутри. Картер в противоположном конце гостиной. Стоит, привалившись к стене, вместе с Далтоном, скрестив на груди руки и даже не глядя на меня. То есть смотрит не на саму меня, как и обещал, а на кольцо.
