— Послушай… дай мне выйти на палубу. Пожалуйста.
Парень отступил назад, крепко сжав в руке подсвечник.
— Н-н-не могу, капитан Джус мне голову оторвёт!
Только сейчас я разглядела огромную чёрную фигуру матроса, стоящего за худосочным рабом.
— И мне! — хрипло подтвердила фигура.
И снова я осталась в каюте одна. Я больше не закрывала глаза, проваливаясь в кромешный мрак. Через окошко проникал тусклый лучик лунного света, и постепенно я привыкла к нему. Он то почти пропадал, то становился чуть ярче в зависимости от того, как судно меняло свой курс.
Не в силах больше терпеть жажду, я нащупала кувшин с водой и отпила из него сразу половину. Нет. Моё тело не хотело умирать, несмотря ни на что. Не знаю, сумела бы я на самом деле прыгнуть в тёмную и холодную морскую воду или это была лишь игра моего воображения. Думаю, не смогла бы. Мне не хватило бы решимости. Я малодушна и глупа, поэтому буду нести наказание за предательство, которым отплатила Адриане и Мартейну. А та часть моей души, что противится такому положению дел, — не более чем «хвантазия», как говорила Вера с острова Асфа.
Когда отсвет ночного неба сменился утренней зарёй, ко мне снова пришёл мой новый хозяин. Я больше не вырывалась и не кусалась. Молча подчинилась его рукам и, должна признать, в этот раз испытала гораздо меньше мучений. Всё ещё было больно, но мои чувства словно притупились. Уже не хотелось кричать, я только беззвучно плакала по тому, что потеряла навсегда.
— Когда причалим, я отведу тебя к колдуну, — сообщил Джус, вдоволь насытившись моим телом. — Он снимет ошейник.
Я заставила себя поднять голову и взглянуть на капитана: нужно было понять, что всё это значит. Говорить я больше не решалась. Было ясно, что свободы мне не видать как собственных ушей. Но что он станет делать, если у меня проснётся дар?
— Я знаю, о чём ты думаешь, глупышка, — криво усмехнулся он. — Мне доводилось перевозить пленных магов. Таким, как вы, достаточно покрепче связать руки и заткнуть рот. А эти дорогие миралитовые безделушки хорошо покупают в Веллирии.
Вот, значит, что меня ждёт. Джус будет держать меня на привязи и насиловать, когда захочется, а когда я наскучу ему, то с лёгкостью отдаст меня матросам. И они будут потешаться надо мной до тех пор, пока я не умру, а после выбросят за борт. Никто и никогда не вспомнит обо мне.
Оставшись одна, я подняла с пола измятое платье, стряхнула с него пыль. Что-то звякнуло о доски пола, и я наклонилась подобрать… Это было ожерелье из незабудок, подаренное госпожой Адрианой в тот счастливый день, когда она меня купила. Вот только с ним было что-то не так: цветочки из ярко-голубой смолы потемнели, стали почти чёрными.
Я нежно погладила искусно вылепленные лепестки. В прохладных на ощупь бусинах словно клубился потусторонний туман. Может быть, ожерелье было предназначено для девушек и теряло свою красоту в тот миг, когда обладательница утрачивала невинность? Или оно темнело на предательницах? Мне было ни за что не разгадать эту магическую загадку.
Стерев со щёк остатки слёз, я надела платье, как могла застегнула уцелевшие пуговицы и бережно спрятала подарок Адрианы в потайной кармашек за пазухой. Это придало мне сил, даже боль последних часов отступила куда-то вглубь моего сознания, приутихла. Я заставила себя немного поесть и села у окошка ждать, когда мы причалим.
* * *
Остров Кандела, где жил загадочный колдун, умевший размыкать магические замки без ведома Архимагистра, напомнил мне владения Гедриса Майна. Он сплошь состоял из серого камня и был лишён заметной растительности. Причал представлял собой нагромождение валунов, на которых кое-как были закреплены полусгнившие доски.
В центре острова вздымалась остроконечная скала, вокруг неё торчали скалы поменьше. Крохотный городок или, точнее, горный посёлок из однообразных домиков с тёмными коническими крышами, кольцом охватывал группу безжизненных скал. Ни деревьев, ни даже травы здесь не было — твёрдую землю устилала песчаная пыль.
— Шевелитесь, недоумки! — орал капитан на полусонных с похмелья матросов.
К моему ошейнику, за неимением цепи, привязали верёвку. Здоровенный парень со свёрнутым набок носом и чёрными гнилыми зубами тянул меня за собой на берег. Судно раскачивалось на волнах так, что я дважды упала, поскользнувшись на мокрой палубе. Провожатый каждый раз хрипло хохотал над моими попытками встать, но вскоре и ему досталось от Джуса: тот отвесил ему подзатыльник и обругал.
— В таверну! — скомандовал капитан Джус, и разномастная шайка с громкими возгласами рванула в сторону посёлка.
Несколько жителей острова в страхе помчались к своим домам. Матери хватали малолетних детей, играющих на берегу в камешки и ракушки. Мужчины уводили с единственной улицы жён и подруг. Даже гревшиеся до этого на солнышке худосочные собаки вдруг подскочили и с визгливым лаем бросились наутёк. Было понятно, что жители не ждут от незваных гостей ничего хорошего.
На пятачке перед таверной Джус завладел моим поводком и отдал какую-то команду одному из матросов. Через минуту на крыльце приземистого заведения появилась дородная тётка лет сорока пяти, в зубах её была зажата глиняная трубка, карие глаза недобро смотрели из-под сдвинутых бровей.
— А-а-а, это ты, — недовольно протянула она. — Какие демоны принесли тебя на Канделу?
— Не твоего ума дело! — огрызнулся Джус. — Налей моим парням и отправь посыльного за колдуном. Или сама сходи.
Хозяйка таверны гортанно хохотнула.
— Сам отправь. Я тебе не девчонка на побегушках.
Она скользнула по мне взглядом, словно прикидывая, сгожусь ли я на роль посыльной, но вовремя заметила мой ошейник.
— Как видишь, дело стоящее, — подмигнул ей капитан.
— Миралит дело скользкое, а не стоящее, — сказала тётка. — Оставь мне потом рабыню, на что она тебе в море?
— На что-нибудь сгодится, — ответил Джус.
Я испуганно наблюдала, как из таверны поспешно разбегались местные. Из глубины помещения уже доносились звуки потасовки и грохот опрокидываемых стульев.
— Скажи своим парням, что колдун не любит беспорядка. Он не станет говорить с тобой, если вы обидите его людей. Особенно если тронете женщин или девочек!
Джус возмущённо фыркнул:
— Он что же, вообразил, будто все бабы на Канделе принадлежат ему?
— Здесь живут по его правилам, Джус. Моё дело предупредить.
Капитан покрепче намотал на кулак верёвку, продетую в мой ошейник, и скрипнул зубами. Он не привык следовать чужим распорядкам, но выхода у него не было.
— Никогда не думал, Салли, — с презрением проговорил он, — что ты станешь подчиняться безногому калеке.
Салли вытащила изо рта трубку — до сих пор казалось, что та намертво прилипла к её нижней губе, — и многозначительно вздохнула.
