все токи магических сил, блуждающих вокруг меня. И все-таки, форма рыкаря – это просто читерство! Но очень полезное, особенно когда именно я это могу использовать…
Анатомический театр встретил меня прохладой и тонкими серыми нитями энергии Смерти. Они тянулись от каждого тела, лежащих на секционных столах, более плотный пучок нитей вытекал из холодильных камер, и все они уходили вниз, скрываясь где-то в полу. Но и тут не все было так гладко. Вскочив на один из немногих свободных столов, я осмотрелся в первом зале и насчитал уже четыре тела, от которых не исходили такие характерные серые нити. Вооружившись ручкой и блокнотом со стола Кондрашова, я начал ходить от тела к телу и осматривать каждое. Вскрытие еще никто не проводил, так что тела были в почти нормальном состоянии, если не считать гнойных ран.
Уже при осмотре первого тела я заметил характерные алых энергетических червей, извивающихся вокруг места, где располагался Источник. Я проверил бирку на большом пальце, выписав фамилию, имя и отчество, и двинулся дальше, отметив время смерти и текущее время, описав червей под именем пациента. Так я успел осмотреть еще четверых, а у пятого пришлось остановиться. Под покрывалом я обнаружил труп, который уже начал мутировать. Да, он еще не проснулся, если это так можно назвать, однако губы и нос уже пропали, а из нарывов показались прорастающие костяные шипы. Я быстро проверил бирку, записал данные, описал состояние червей и тела, и, убрав блокнот в карман, поднял руки над трупом.
Аркан с философским названием «Прах Вечности» тоже был из родовой школы Боярских. Данный аркан не имел боевого применения, Остап Боярский описывал его скорее как бытового применения. Он мог исполняться в двух вариантах – мгновенного и отложенного действия. В первом варианте Боярские применяли его на союзниках и родных, чтобы уничтожить тело, тем самым лишая противника на войне возможностью поглумиться над мертвым, а также лишая своих «коллег по цеху» возможности использовать тела, а отложенный вариант они применяли на самих себя, если понимали, что оказались в окружении и возможности вырваться нет, по сути, по тем же соображениям…
Между ладонями, разведенными на ширину плеч, возник темно-синий круг с вписанными в него шестью треугольниками, затем круг завернулся в объемный шар, и все треугольники развернулись в разных плоскостях, образуя лестницу, и на каждой ступени зажглась лазурным светом шесть рун. В конце, в одной плоскости с последним треугольником на внешнем периметре относительно сферы появился плоский полумесяц, обнимающий шар своими лучами, а на противоположной стороне зажглась одинокая звезда. С появлением звезды печать аркана сменила темно-синий цвет на пепельный. Затем печать преобразовалась снова в плоскость, и на тело посыпался серый снег. Плоть, на которую он падал, рассыпалась в прах, погибали и алые черви внутри.
Смерть – это естественный финал любой жизни, и не стоит нарушать этот порядок…
Закончив с этим телом, встряхнул руки и отправился осматривать все тела в морге дальше.
В итоге, на морг я потратил почти три часа. Несколько сотен тел, почти четыре десятка трупов в разной степени готовности к мутации и воскрешению. И почти сорок повторений «Праха Вечности». Вначале я уничтожал тела тех, кто уже начал мутировать. В конце, после окончания осмотра я вернулся к мутировавшим телам, которые были названы мною как «ранняя стадия», и понял, что они довольно быстро прогрессировали в «развитую стадию» (опять же, название мое, потом, может быть, когда-нибудь диссертацию напишу на тему этой заразы). Рисковать и оставлять мутирующие тела я не решился, обратив их в прах. К сожалению, сейчас не было возможности даже запереть одно тело в закрытом боксе и вести наблюдение за его мутацией и развитием, а, честно говоря, это стоило сделать. Возможно, так мы бы смогли получить ответы на многие вопросы…
* * * * *
Закончив с моргом, я вернулся к Володину. Борис Геннадьевич нашелся в дальнем конце коридора на этаже терапевтического отделения. Володин спрятался за шторой, раскрыв окно на распашку и курил в свое удовольствие. Сейчас всем было абсолютно безразлично, что начальник отделения хирургии и неотложной помощи стоит и курит в открытое окно в коридоре. Забот хватало у всех, а психологическая усталость уже начала брать свое. Все постепенно начинали превращаться в «роботов». Так мы еще в прошлой жизни называли тех, кто выполнял все задачи и процедуры на «автопилоте», но «зависало» как только приходилось ломать привычный порядок действий…
- Что выяснил? – Спросил Володин стоило мне приблизиться.
Я молча отдал блокнот начальнику, а сам взялся за пачку «Империя», которую Володин оставил на подоконнике. Под удивленным взглядом Володина я вытянул одну сигарету, взял его же зажигалку и, прикурив, крепко и долго затянулся.
- Ты же не куришь?..
Горько и противно, противно и горько. А еще горло дерет… И это послевкусие… на дохлую кошку похоже… Фу… С другой стороны – отвлекло? Отвлекло! Вот и хватит…
Сделав три крепкие затяжки, я потушил сигарету в стеклянной банке. Нет, не мое, но мозги прочистил.
- Только продукт перевел. – Угрюмо ответил Борис Геннадьевич на череду моих действий и принялся листать блокнот с записями.
- Выяснили, что объединяет первых двух мутировавших? – Наконец спросил я, когда мой начальник закрыл блокнот и вернул его мне.
- Ничего, кроме того, что они оба были Одаренными. – Покачал головой Володин.
- Моя старая тетушка, которую зовут интуиция, тихо шепчет мне прямо сейчас, чтобы я с вами поспорил на месячную зарплату, что все, кого мне пришлось обратить в прах, также являются Одаренными. – Усмехнулся я.
- Поспорить, кто спорит – тот …. не стоит… Дельные предложения будут?
- Нужно провести сортировку тел. Все тела Одаренных нужно уничтожить во избежание. – Жестко ответил я.
- Ты издеваешься? Да каждый второй Одаренный – дворянин. Нас потом родственнички их на куски порвут. – Рыкнул Володин.
- Борис Геннадьевич, вот вас сейчас в данной ситуации действительно волнует мнение дворянских семей? – Искренне удивился я.
- Честно говоря, нет. Но и такое издевательство…
- Это не издевательство. Воспринимать это нужно исключительно как превентивную меру. В противном случае, погибших будет гораздо больше. – Ответил я.
- Да я прекрасно понимаю все это, Матвей. Просто это довольно жестоко.
- Какие времена – такие нравы. – Пожал я плечами.
- Мы пытались выяснить, у кого есть подобные случаи. В семи больницах и госпиталях подтвердили нападения, а один
