– Я бы помог, Настя, – вдохнул Петров. – Но ты помнишь, что тогда заявила: «Или пятьдесят процентов, или я тебя не знаю!» Я почему-то подумал, что на пятидесяти процентах ты не остановишься и решил принять вторую часть твоего предложения.
Петров замолчал, и Настя тоже ничего не сказала. Конечно, она помнила вечные споры с отцом по поводу желаний и возможностей. Но ей больше нравились установки матери, что, если нет у тебя, то можно взять у других.
– Ты знаешь, что мать обвиняют в организации преступной группы? А это большой срок.
– Да, твой Юдин меня просветил.
– А ты знаешь, что её бизнес арестован, а имущество конфисковано?
– Не знала, – медленно ответила Анастасия. – Получается, у меня в Европе ничего больше нет?
– Да, у тебя есть только то, что записано на тебя и лежит в банках на твоё имя.
– Крохи, – отмахнулась Настя. – Дом в Сербии и счёт в Германии.
Опять замолчали. Петров с сожалением смотрел на дочь. Не получилось у него. Конечно, и сам Петров не белый и пушистый. Бизнес в России вообще по краю ходит: ограничений много, прав мало, налоги бешеные. Приходится нарушать, ловчить, обходить, но, блин, большинство старается не выходить за рамки закона. Иначе смысла нет.
Но дочь уже шагнула на другую дорожку, попробовала вкус «вольной» жизни. Не понимает, что ей придётся всю жизнь скрывать своё второе лицо, всю жизнь опасаться ареста, всю жизнь где-то прятать свои капиталы и трястись за их сохранность, и не от государства, а от подобных себе. Оно того стоит?! Как ей это объяснить?! Как втолковать, что второй жизни не будет, она одна. И не получится в одной жизни накосячить, а в другой исправить и кайфовать. Петров опять тяжело вздохнул.
– В общем, Настя, с этого момента ты свободна. У тебя есть свой бизнес, займись им и притихни на время. Надумаешь расширяться, я помогу. Но только если придёшь с готовым бизнес-проектом. Просто: «Папа, дай денег!» – не пройдёт. Живи самостоятельно и знай, что у тебя есть на кого опереться, если сама не будешь плевать в этот колодец.
И, да, дочь. Я женюсь, и моя женщина уже носит моих детей. Не смей даже просто косо смотреть в её сторону, – предупредил Петров, зная скандальные выходки своей дочери. – Поняла?!
– Да, отец, ты всё объяснил очень доходчиво, – с сарказмом в голосе ответила Анастасия.
Она ещё пыталась огрызаться и дерзить, но уже поняла, что терпение отца закончилось. Выходка матери с похищением поставила последнюю точку в их корявых отношениях. Теперь Анастасии действительно можно надеяться только на себя. У неё даже мужчины нет, который помог бы ей в это трудное время. Если не финансово, то хотя бы морально. Да, отец прав: сейчас ей лучше притихнуть.
Вот отцу Настя всё равно завидовала. Ему всегда везло по жизни: надо же, выжил в такой передряге, бизнес сохранил и даже жену себе нашёл. Настя не сознавалась, что успела собрать о Марии немало сведений и вынуждена была признать, что выбор отца удачен. И как раз это факт бесил её больше всего. Мария совсем не походила на Светлану, но Петрову подходила идеально.
Отец вышел, демонстративно оставив двери открытыми, давая понять, что больше она не пленница. Анастасия медленно собралась и оглядела комнату. Ей здесь ограничивали только перемещение и связь, все личные вещи доставлялись по первому требованию, поэтому в комнате накопилось уже немало барахла.
«Ладно, привезут», – решила Анастасия и, подхватив сумочку, покинула надоевшую комнату. Она запомнила предупреждение отца и первое время лезть на рожон не собиралась. А там видно будет…
***
Маша металась по спальне в поисках пропавшего телефона. Вечно он у неё терялся в самое неподходящее время. Поиски затянулись и пришлось звать подмогу.
– Саш, позвони мне! – крикнула она с балкона. – Телефон потерялся.
Петров, который вместе с Юдиным и Ванькой, насаживал мясо на шампуры, разулыбался, увидев её, и тут же потянулся к своему телефону. Раздался звонок где-то из-под вороха платьев, лежащих на кровати.
– Вот так и знала, – с досадой пробурчала Маша, доставая пропажу.
Загородная усадьба Петрова готовилась к свадьбе. Нет, Маша не наряжалась в белое платье невесты. Смешно было бы, хотя это и была её первая свадьба. Но: тридцать девять лет, взрослый сын… Какое белое платье?! Зато Петров заставил её накупить кучу нарядов, из которых Маша сейчас и выбирала платье по вкусу, наиболее подходящее, по её мнению, к выездной регистрации.
Особняк Петрова (наш дом, как уже привыкла говорить Маша) был украшен по этому случаю шарами и цветами. Шары висели во всех местах, где можно, а цветы стояли и в вазонах, и в кашпо тоже, где только можно. От этого многоцветья вся усадьба походила на распушённого павлина.
На лужайке установили большой навес, а под ним стояли уже сервированные столы. Гостей было не так много, но это были люди, которые на самом деле приятельствовали с Петровым и Машей. Несколько человек с работы, Краснов с женой, несколько партнёров по бизнесу, родители и самые близкие родственники.
У Петрова оказалась только дочь. Настя всё же приехала к ним на регистрацию, хотя особой радости по этому поводу не выражала. Маша знала, что несмотря на договорённость с дочерью, Петров всё же установил за ней наблюдение. Недоверие к дочери у него сохранялось. Родители Петрова, уже довольно пожилые люди, приехать не смогли.
А у Маши, как ни странно, родни оказалось больше. Мать, сын с подругой, бабуля с дедулей, тётка со своим сыном и … Маркелов с женой. Родственник, блин. Вначале Маше показалась дикой Ванькина мысль пригласить на свадьбу отца. Но потом она посоветовалась с Петровым.
– Саш, Ваня хочет пригласить Маркелова на нашу свадьбу. Мне кажется это перебор, – неуверенно произнесла она. – С другой стороны, он хочет, чтобы Маркелов прекратил расспрашивать его обо мне. В общем, я в сомнениях, – созналась она.
– Маркелова? А что?! – улыбнулся во весь рот Александр, который в последнее время был добр ко всем. – Пусть приходят! Не было у нас ещё в загашнике директора шоколадной фабрики, – и рассмеялся.
Он притянул Машу к себе и шепнул ей на ухо: – Пусть приходит и убедится, что здесь ему ничего не светит.
Маша оборвала свои воспоминания и, взяв телефон, вышла из комнаты. Гости собрались, пора было начинать регистрацию. Смешно, но оказалось, что у Маши нет подруг. Как-то потерялись все подруги на дороге жизни, остались в прошлом. А новых завести не смогла. Но тут в город вовремя вернулась бывшая одноклассница – Тамара Сушкова, которая и согласилась на роль свидетельницы.
– Да ты что, Карпова! – орала она в трубку. – Конечно, согласна. Ты же у нас последняя холостячка ни разу замужем не бывавшая! И я с удовольствием поучаствую в исправлении этой несправедливости, – смеялась Томка.
Сейчас Тамарка вовсю флиртовала с Юдиным, помогая, вернее, мешая, мариновать мясо. Но её позвала Нина – Сашина одноклассница, которая доросла до начальника ЗАГСа, и которая взялась за полную организацию их свадьбы.
