Я выразительно посмотрел на Леру, словно она несла всю моральную ответственность за то, что здесь творилось.
– Я боюсь, – призналась она и машинально взяла меня за руку. «Как бы я к ней ни относился, – подумал я, – она продолжает считать меня своим спасителем».
Мы побежали по лестнице вверх, и с каждой секундой глухие удары и вопли становились все более выразительными. Незаметно к нам присоединились Плосконос и Виолетта с помятыми лицами, а затем из глубины коридора выплыла и Кика. Значит, кричать могла только Ольга.
Я кинулся в гостиную, сбив по пути пару стульев, и остановился перед дверью Ольгиной комнаты. Она сотрясалась от ударов. Из-за двери доносился отнюдь не жалобный, не испуганный голос Ольги. Это был вопль разъяренной женщины:
– Что за идиотские шуточки?! – кричала Ольга, чередуя слова ударами по двери. – Кто там есть живой?! Немедленно ко мне!! Вы что, ополоумели все?!
– Ольга! – крикнул я, не рискуя прислоняться к вибрирующей двери ухом. – Это я, Вацура! Что случилось?
– Негодяи! Шутники хреновы! Кровью харкать будете за такие шуточки! – не слушая меня, вопила хозяйка.
– Может, ей приснилось что-нибудь? – вполголоса пробормотал за моей спиной Плосконос.
– Белая горячка, – с иронией произнесла Кика и не без интереса покосилась на стол, по-прежнему отягощенный бутылками и закуской.
– Ты замолчишь или нет?! – не выдержал я и тоже ударил кулаком по двери.
Это на Ольгу подействовало. Стуки и крики вмиг стихли, и до нас донесся рассерженный голос:
– Кто это?
– Здесь все, Ольга, – ответил я. – Ты подняла на ноги весь дом. Что стряслось?
– Послушай, Вацура, – вдруг начала отчитывать меня Ольга. – Разберись же наконец с этими идиотами! (При этих словах Виолетта с претенциозным видом покачала головой и принялась снаряжать мундштук сигаретой.) Кто-то запер мою дверь снаружи, и я не могу отсюда выйти!
Я на всякий случай толкнул дверь. Она не поддалась.
– Протолкни свой ключ под дверью, – сказал я. – И мы тебя откроем.
– Да нет у меня ключа! – нервно ответила Ольга. – Какой же ты бестолковый! Я его всегда оставляю снаружи! Посмотрите вокруг, куда он мог завалиться!
Мы все одновременно опустили головы и посмотрели себе под ноги. Виолетта, с едкой иронией воспринимая происходящее, села в кресло и закинула ногу на ногу.
– Не правда ли, забавно? – спросила она у меня, посасывая мундштук.
Плосконос, отличающийся особой старательностью в поисках ключа, опустился на корточки и даже залез под стол.
– Ну, что там? – крикнула из-за двери Ольга.
– Ищем! – громко отозвался из-под стола Плосконос.
– Интересно бы узнать, – сказала Виолетта, – кому понадобилось изолировать от нашего славного общества первую леди?
– Может, она сама заперлась? – пожала плечами Кика, делая вид, что ищет ключ на столе.
Я почувствовал, как Лера незаметно взяла меня за руку. Среди этих людей, обвинивших ее в преступлении, она чувствовала себя, как заяц в лисьей норе.
– Да выпей же, выпей! – грудным баском произнесла Виолетта, глядя на Кику поверх очков. – Что ж ты так над собой издеваешься?
– Не ваше сучье дело, хочу я выпить или нет! – огрызнулась Кика и, будто делая назло, взялась за бутылку.
Виолетта вздохнула и обратилась ко мне:
– Педагогическая система воспитания «а-ля Колыма»… Кстати, говорят, что вы блестяще завершили уголовное расследование и нашли убийцу?
Мне показалось, что нервы Виолетты взвинчены до предела и звенят, как нож гильотины.
– Вынужден вас разочаровать. Убийца пока мне неизвестен.
– Вы ищете ключ или нет?! – очень кстати крикнула Ольга, невольно обрывая неприятный разговор с Виолеттой.
– А чего его искать? – произнесла Кика, закусывая кусочком зачерствевшего хлеба. – Если кто-то захотел запереть Ольгу, то уж, конечно, спрятал ключ в надежном месте.
Это была правда, притворяться друг перед другом не имело смысла.
– Ольга, – позвал я, прислонившись к двери. – Ключа нет, и мы вряд ли его найдем. Отойди от двери, я ее сейчас выломаю.
– Что?! – возмутилась Ольга. – Ты в своем уме?! Эта дверь сделана из индонезийского дуба, ручная работа! Ей цены нет!
– Я понимаю, но приходится выбирать между дверью и твоей свободой.
– Нет, нет, не прикасайся к двери, я тебе не доверяю! – руководила из своей комнаты Ольга.
Я повернулся и обвел взглядом присутствующих.
– Есть шанс, – сказал я, – освободить Ольгу без материального ущерба. Постарайтесь вспомнить, где может находиться этот ключ?
Мой взгляд невольно остановился на глазах Виолетты. Женщина хмыкнула, изобразила на лице независимое выражение и стала демонстративно пускать дымовые колечки в потолок.
– Позовите Клима! – вдруг озарило Ольгу. – Он умеет разбирать замки.
– Ты имеешь в виду дворника? – уточнил я. – Но как он зайдет в дом? Ключа от нижней двери тоже нет!
– У него должен быть дубликат! Да не стойте же! Делайте что-нибудь!
– Я позову! – сказал Плосконос, вылез из-под стола и вышел из гостиной.
Все, кто остался у запертой двери, молча прислушивались, как Плосконос открывает в коридоре окно и срывающимся голосом кричит: «Эй! Дворник! Дворник! Подойдите поближе!.. Что?.. Я вас не слышу!»
– Смотрю я на вас, – опять вцепилась в меня Виолетта, – и думаю: вы среди нас уже как родной. Вы хоть поужинали? Смотрите, оливье остался, солености… Если успеете, то можете и водочки махнуть граммов сто.
Я с благодарностью улыбнулся и приложил руку к сердцу.
Мы скучали в разных углах в ожидании освободителя. Лера, выпрямив спину и сложив ладони на коленях, сидела на стуле. Виолетта расслабилась в кресле, и у нее явно чесался язык. Желая общения, она поочередно тормошила взглядом каждого из нас. Кика, отбросив комплексы, с аппетитом ела холодную курицу, щедро намазывая ее горчицей.
– Мне кажется, – опять обратилась ко мне Виолетта, – вы стоите на пороге сенсационного открытия. К примеру: Марко застрелили инопланетяне.
– Вряд ли, – сохраняя серьезное лицо, ответил я. – Инопланетяне так бы не наследили.
– А что, преступник оставил много следов? – удивилась Виолетта.
– Очень много.
– Что вы говорите! – покачала головой Виолетта и коснулась губами кончика мундштука. – Значит, версию о самоубийстве вы отметаете категорически?
– Пока я ничего не отметаю, – признался я. – Зато уверен, что преступник умело манипулировал вашими записками. То, что все они анонимны и отпечатаны на принтере, делает его манипуляции незаметными.
