В темноте надрывались петухи. Стэси высадил меня у поворота к дому Уилкинсонов, и дальше я пошел пешком.
Уилкинсоны скандалили так громко, что было слышно издалека. Я стоял у дверей и слушал.
Она назвала его алкоголиком. Он заявил, что она не смеет так разговаривать с ковбоем. Она возразила, что одной шляпы, чтобы быть ковбоем, мало и что он такой же ковбой, как она Дочь Американской Революции[21].
Он назвал ее сексуальной маньячкой. Она ответила, что если он будет много себе позволять, то она выставит его на улицу, где он будет просить милостыню. Он сказал, что будет только рад, ибо жизнь с ней — мука адова.
Затем перепалка стала стихать, и я опять услышал вопли петухов. Собрав все силы в кулак, я постучал им в дверь.
На этот раз мне открыл Билл Уилкинсон. Крупный мужчина лет тридцати, он выглядел гораздо старше. Его мексиканская одежда и прическа придавали ему устрашающий вид. Он был пропитан алкоголем — красные глазки, перегар, заплетающийся язык.
— Я вас не знаю. Ух-ходите!
— Минуточку. Я частный детектив, прилетел из Лос-Анджелеса, чтобы разобраться, кто такой Берк Дэмис. Вы ведь дружили?
— Брехня! Он приехал, чтобы погулять за чужой счет. Но он меня рассердил, и я его вытурил — вот и все. — У него была противная, гнусавая манера говорить. В его красных глазках светилось кое-что посильнее обычного опьянения — может, безумие.
— Чем же не угодил вам Берк Дэмис?
— Он втерся ко мне в доверие, чтобы приударить за моей женой. Этого я не потерпел.
Он сделал рубящее движение рукой, задел дверной косяк и сунул ребро ладони в рот.
— По слухам, он убил свою жену.
— Это не слух... Весной мы были в Сан-Франциско, и я читал об этом в газете. Убитая женщина и так далее. Писали, что он ее задушил. Но мы не знали, что он за птица. Поняли, когда увидели картину, которую он написал.
— Портрет его жены?
— Именно Хелен сразу узнала бедняжку. Этот змей задушил ее своими собственными руками.
Уилкинсон замахал руками, словно ему приснился плохой сон, где то ли его душили, то ли он сам кого-то душил. Откуда-то из глубины дома раздался голос жены:
— Кто там, Билл? С кем ты разговариваешь?
— С человеком из Лос-Анджелеса. Утверждает, что он детектив.
— Не говори ему ничего! — крикнула она и бросилась к нам.
— Хочу — говорю, хочу — молчу, — изрек Билл с видом надутого ребенка. — Я занес Дэмиса в черный список.
— Не лезь не в свое дело.
— Ты сама меня в это впутала. Если б ты его не шантажировала...
— Замолчи, болван.
Они глядели друг на друга с такой яростью, что между ними возникло нечто вроде разреженного пространства. Он был в два раза больше и значительно моложе ее, она лучше контролировала себя. Ее гладкое блестящее лицо не выражало никаких эмоций.
— Послушай, Билл. Этот человек был здесь час назад. Я попросила его покинуть наш дом.
— Почему?
— Он ко мне приставал.
Он медленно повернулся ко мне:
— Это правда?
— Не верьте ей.
— Теперь он называет меня лгуньей. — Ее белое треугольное лицо было на уровне его плеча. — И ты спустишь ему такое?
Билл замахнулся на меня и сделал выпад. Увернувшись от его кулака, я двинул его по корпусу. Он осел, схватившись за живот. Я пожалел, что ударил его. Он рыгнул.
— Ах ты, мерзавец! — сказала женщина. Она схватила со столика револьвер и выстрелила в меня.
Пуля задела свободно висевший край свитера Стэси. Я ринулся наутек.
Глава 13
Утром Стэси отвез меня в аэропорт. Он наотрез отказался взять с меня деньги за ночлег и сквозную дырку в свитере. Он сказал, что заполучил отменную историю.
Зато он попросил меня, если выдастся свободная минута, позвонить его приятелю, владельцу маленького отеля в Лагуна-Бич, и передать, что Клод в порядке и не обижается.
В самолете я продремал большую часть полета до Лос-Анджелеса. Мы приземлились в начале второго. Было жарко, жарче, чем в Мексике. Город был накрыт смогом, как скороварка крышкой.
Я зашел в телефон-автомат и позвонил по нескольким номерам. У полковника Блекуэлла не было никаких новостей о Гарриет. Он считал, что она с Дэмисом поехала на озеро Тахо. Там, на территории штата Невада, был его охотничий домик.
Все его тревожные вопросы я прервал обещанием навестить его и все рассказать. Затем я позвонил в Рино Арни Уолтерсу. Он возглавлял частное детективное агентство, работавшее в этой части Невады. Трубку сняла его жена и помощница Анри. Филлис Уолтерс говорила официальным голосом бывшего сотрудника полиции, но и он не мог скрыть бьющей через край женственности.
— Как дела, Арчи? Где шастаешь?
— По всей карте. Вчера побывал в Мексике.
— Неплохо. Арни сейчас нет. Ты по делу или просто так?
— По делу и срочному. Не запишешь?
— Давай валяй.
Я продиктовал описания Гарриет и Дэмиса и попросил проверить, нет ли их в районе Тахо и Рино, обратив особое внимание на охотничий домик Блекуэлла, а также церкви, где происходят бракосочетания. Я попросил Арни и его ребят задержать Дэмиса, если наткнутся на него — одного или с девушкой.
— Но ты же знаешь, мы не имеем права задерживать...
— Зато вы можете сдать его ближайшему полицейскому. Он в розыске по подозрению в убийстве.
— Кого же он убил?
— Похоже, жену. Надеюсь сегодня узнать подробности. А пока передай Арни, что этот человек может быть опасен.
— Будет сделано.
— Умница. Я тебе позже перезвоню, Филлис.
Я позвонил фотографу, у которого оставил кассету со снимками картины Дэмиса. Слайды были готовы. Затем я позвонил критику и искусствоведу Мэнни Мейеру. Он сказал, что будет дома через час и посмотрит на вещдоки. Я забрал слайды в Санта-Монике и поехал к Мэнни Мейеру.
Мейер жил на горе в одном из новых многоквартирных домов. Окна одной из комнат выходили на кампус Калифорнийского университета. Это была комната человека, ничем, кроме искусства, не интересующегося. Водопады книг переливались с полок на стулья, пол и даже рояль. Стены были заклеены репродукциями с картин XIX века и современными оригиналами. Войти в эту комнату было все равно, что оказаться в голове Мэнни Мейера.
