Героя Польши. Свыше 55
тысяч татар погибли в борьбе с фашизмом, 123 татарских села за
сопротивление немцы сожгли лишь за декабрь 1944– го…
…Шли из Крыма арестантские эшелоны с детьми и бабушками, а
навстречу в степной Крым – эшелоны из Вологды и Костромы: землица
освобождается… Русские отставные генералы и полковники в Ялту и Алушту
прибудут немного спустя.
Григорий Орлик, учитывая факты (и об этом откровенно говорил на
закрытом совете короля), понимал, что Россия при малейшей возможности
разорвет Польшу на куски, не видеть добра с востока народам прибалтийских
земель. Он только не мог знать, сколько раз будут делить многострадальное
Польское государство, не мог даже вообразить, что 22,5 тыс. цвета польского
офицерства расстреляют в Катыни и других местах. Откуда было ему ведать,
как эшелоны с десятками тысяч патриотов Литвы, Латвии и Эстонии, подавая
тревожные гудки на промежуточных станциях, без остановок будут мчаться в
сибирские гулаги. И уж совсем шокирует мир Н. С. Хрущов в 1956-ом
сообщением о тайном приказе выселить весь украинский народ.
Трагедия народов Чечни и Ингушетии – среди подобных трагедий. 23
февраля 1944 года за 24 часа все население Чечено-Ингушетии включая
детей, немощных и престарелых было арестовано, посажено в арестантские
вагоны и отправлено в неизвестном направлении. Официальный приказ
Кремля о ликвидации Чечено-Ингушетской Республики опубликовали только
через два года и четыре месяца – в нем выселение обосновывалось
сотрудничеством целого народа с гитлеровцами, хотя на самом деле эти
земли даже не были оккупированы фашистскими войсками. В этих
арестантских вагонах, без пищи и воды, погибло до половины людей.
75
Вот как писатель Георгий Гулиа передает увиденное его отцом,
известным деятелем просвещения Дмитрием Гулиа, в жестоком 1944 году на
одной из железнодорожных станций Кавказа:
«…Они увидели невообразимо длиннющий железнодорожный состав из
теплушек, битком набитый людьми… Их везли куда-то на восток с женщинами,
детьми, стариками. Очень грустные, убитые горем… это чеченцы, ингуши, а
едут они не по доброй воле. Их выселяют. Они совершили «тягчайшее
преступление перед Родиной»…
– И эти дети? – вырвалось в Гулиа.
– Дети едут с родителями…
– А старики и старухи?
– Со своими детьми.
…Значит, высылают почти миллион!»
Очень быстро Кремль заселяет эти земли миллионом колонизаторов. А
дальше знакомая картина – «защита русского языка, прав русскоязычного
населения»… Еще более изобретательным будет махлевание с языковым
вопросом на Украине, в частности с языком богослужений и каноничностью
церкви вообще.
Из длинной беседы со священником в Батурине Григорию Орлику
запомнились слова, которые касались запрета украинской духовной книги:
«Жерновой камень нам на шею…» Григорий был осведомлен, за какие соболя
и деньги приобреталась подчиненность украинского священства Москве. Он
знал больше, он читал, как в 1586 году Антиохийскому Патриарху Иоакиму
царь подарил большие средства, но с условием: тот должен был склонить
всех патриархов согласиться на учреждение Московского патриархата. И вот
переплет – патриархи согласия не давали. Это, говорили, дело Вселенского
Собора, а созывать его нет причины. Поэтому когда Вселенский Патриарх
Иеремия в1588 год приехал с визитом в Москву, он не имел на руках таких
документов. Тогда сам посвящай – выдвинули требование в Москве. Конечно,
такого самоуправства Патриарх не мог себе позволить. Тогда сам становись,
так сказать, по совместительству. И этого Иеремия не сделал, вопреки
обольстительным дарам. Поскольку у московской стороны аргументы и
соблазны исчерпались. Патриарха без какой-либо дипломатии на полгода…
арестовали.
Ничего так и не добившись от Иеремии, в Москве, нарушив все
вековечные церковные каноны, сами себе основали «Московский патриархат»
специальным государственным законом, так называемой «Уложенной
грамотой». Вместе с тем для правдоподобия заявили, что здешний собор
почтил своим присутствием Иеремия и одобрил его. На самом деле никакого
собора не было, а подпись старика Патриарха «выбивали» под угрозой
бросить в реку.
«Бог праведный, – думал Григорий, – не боятся же греха люди, но все
силятся Тебя перехитрить. Тщетно тужаться. Еще и не таким не удавалось,
даже любомудрому царю Давиду». Ему помнилось из прочитанного, как Давид
76
как-то допрашивался у Бога, когда он умрет. Всевышний объяснил ему, что эту
тайну Он не раскрывает никому, так как человек в таком случае просто
перестает жить.
Тогда Давид, хитря, задал вопросы по-иному:
– В какой день недели я умру?
Тогда Бог, смиловавшись, ответил:
– В субботу.
Царь Давид имел интерес в таком знании: считалось, что ангелу смерти
нельзя тронуть человека, если в это время он читает Тору.
С того времени каждую субботу царь Давид читал Тору 24 часа кряду.
И вот уже на восьмом десятке лет услышал Давид в какую-то из суббот
страшный грохот у себя на дворе. Напуганный, он выбегает и ненароком
спотыкается на ступенях, и Тора невольно выпадает из рук. Ударившись
виском о камень, царь умирает.
Никому и никогда Бога не перехитрить…
***
В жизни Григория настало время, когда далекие иопасные странствия
остались лишь в воспоминаниях. Григорий вступил в брак. Волшебная Елена-
Луиза де Брюн Дентевиль была из уважаемого во Франции рода, свадьбе
оказал почести своим присутствием король Людовик XV и самые влиятельные
придворные, Вольтер молодожену подарил экземпляр своей книги «История
жизни Карла ХІІ». К написанию глав об Украине и Мазепе приобщился и
Григорий Орлик, предоставив славному автору материалы о походе шведских
войск козацкими землями. И теперь Григорий вечерами, сидя возле камина,
мог повествовать молодой жене, конечно, если это не представляло
государственной тайны, свои прошлые приключения. Их, связанных с
огромной ответственностью и риском для жизни, таки не браковало. Об этом
напоминают разве тихим блеском на генеральском мундире ордена многих
государств, и среди них – французский «Крест святого Луи», военный орден
«Меч Швеции», польский орден «Белого Орла»…
– Весьма смешная история случилась в Стамбуле, – улыбаясь, подгребал
жар Григорий. – Русская разведка перетрясла пол-Турции в поисках шведского
капитана Хага. А я в настоящее время обедаю на приеме с
высокопоставленными русскими-резидентами и слушаю, сколько мороки
наносит им в Европе сын гетмана Григорий Орлик.
Однако завершение опасных странствий для графа де Лазиски не
означало уменьшения хлопот. На нем, как на дирижере, замыкается много
разведывательных операций – иногда не менее рискованных, многоходових.
Когда Розумовский становится гетманом Украины, через пятого-десятого
общего знакомого в 1755 году молодому гетману рекомендуют домашнего
врача француза Ле Клерка, а на самом деле кадрового разведчика. Мало того,
что полдесятилетия от гетманского двора поступает конфиденциальная
информация, Ле Клерк со временем идет на «повышение» в Петербург
77
врачом императрицы Елизаветы. Более идеальный источник
разведывательной информации вряд ли придумаешь…
