– Она должна быть при тебе в любое время, докер!
– Я сменился, – отчаянно выворачивался Этан – Она у меня в другом комбинезоне… – Если сейчас ему удастся вырваться из лап этой страшной женщины, он как ошпаренный помчится к властям!
Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут вмешался Тэки:
– Да ладно тебе, Хелда, дай человеку отдохнуть. Он ведь действительно помог нам с этими проклятыми пташками. – Подмигнув, он ухватил Этана под локоть и повлек к противоположному выходу. – Сходишь, возьмешь карточку и вернешься, договорились?
– Но как же?.. – начала было Хелда, однако контролер согласно кивнул.
– Не обращай на нее внимания, – шепнул молодой человек, выводя Этана за внутренние двери, через ультрафиолетовый шлюз и, наконец, к пневматическим воротам. – Она любого с ума сведет. Ее толстое чадо потому, видно, и удрало к планетникам, чтобы не свихнуться. Надо полагать, она тебе даже спасибо не сказала?
Этан отрицательно покачал головой.
– Ну тогда я говорю тебе спасибо. – Тэки весело кивнул, улыбнулся и скрылся за воротами.
– Помогите! – еле слышно сказал Этан, оглядываясь по сторонам. Он оказался в очередном безликом коридоре станции, ничем не отличавшемся от тысячи других. В душе его что-то сжалось, он зажмурился, тяжко вздохнул – и зашагал вперед.
Два часа спустя он все еще продолжал идти, уверенный в том, что ходит по кругу. Посты службы безопасности, издалека заметные в Транзитной Зоне, в Зоне Станционеров напрочь исчезли. Или же они, как склады с одеждой, скрыты в стенах и отмечены лишь какими-то особыми знаками, известными лишь посвященным? На ноге, натертой чужим ботинком, лопнул еще один волдырь. Этан тихо выругался.
Наконец, дойдя до очередного перекрестка, он чуть не запрыгал от радости: вокруг снова пестрели плакаты и указатели. Он повернул. Еще несколько развилок, какая-то дверь – и он на оживленном бульваре! Неподалеку, рядом с фонтаном, мерцала карта-путеводитель.
– Так. Я здесь, – пробормотал он, водя пальцем по голограмме. Ближайший пост – вон там, он поднял взгляд и совместил значок на карте с зеркальной кабинкой, стоявшей на террасе в дальнем конце бульвара. Всего одним уровнем ниже бульвара находился его отель. Гостиница Куин располагалась на два уровня выше. Хорошо бы еще определить то место, где его пытали цетагандийцы… недалеко отсюда, это точно. Он собрался с духом и заковылял вверх по бульвару, следя краем глаза, нет ли поблизости мужчин с размалеванными лицами или женщины в сером с белым мундире.
СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ СТАНЦИИ КЛАЙН – гласила светящаяся надпись на крыше кабины. Этан вошел. Непроницаемо-зеркальной кабина оказалась только снаружи, а изнутри открывался прекрасный вид на бульвар. Маленькую комнату заполняли ряды мониторов и комм-пультов. Блюститель порядка сидел, положив ноги на стол, поглощал какие-то жареные шарики из пакета и рассеянно поглядывал на пеструю толпу.
«Блюстительница» – поправил себя Этан и мысленно застонал. Молодая, темноволосая, в оранжевом с черным мундире, она слегка напоминала командора Куин. Этан откашлялся.
– Э-э… простите… Вы на дежурстве?
Она улыбнулась:
– Увы, да. С той минуты, как надеваю эту форму и до конца смены, когда я ее снимаю, плюс в любое время, когда им вздумается меня вызвать. Но в двадцать четыре ноль-ноль я освобождаюсь, – ободряюще добавила она. – Как вы относитесь к тритоньим яйцам?
– Нет-нет, спасибо, – отказался Этан, неуверенно улыбнувшись в ответ. Ее улыбка стала ослепительной. Он решил начать с другого конца. – Вы что-нибудь слышали о человеке, который сегодня утром стрелял из нейробластера на бульваре?
– Ну еще бы! А что, об этом уже в Доках-и-Шлюзах говорят?
Этан вдруг понял, из-за чего происходит путаница: ее вводил в заблуждение красный комбинезон.
– Я не станционер, – сказал Этан.
– Ага, я это сразу поняла по вашему выговору, – охотно согласилась девушка и выпрямилась на стуле, подперев рукой подбородок. В глазах ее светился живой интерес. – Путешествуете по галактике под видом рабочего-иммигранта? Или бежите от каких-то проблем?
– Да нет, что вы… – Глядя на ее улыбку, Этан тоже невольно продолжал улыбаться. Может, это у них обязательный ритуал в общении полов? Ни Куин, ни экотех Хелда не пользовались такими интенсивными мимическими сигналами, но Куин сама признавала свою нетипичность, а экотех и вовсе сумасшедшая. Этану уже свело губы. – Так как же насчет этого выстрела?
– Вы разговаривали с кем-то из свидетелей происшествия? – Звезды в ее глазах слегка поугасли, но зато во взгляде появилось внимание. – Нам требуется как можно больше свидетельских показаний.
Этан напрягся.
– Да? Почему? – осторожно спросил он.
– Начато расследование. Тот парень, конечно, клянется, что выстрелил случайно, показывая другу свое оружие. Но информатор, который сообщил нам о выстреле, заявил, что стреляли в убегающего человека. Информатор потом куда-то запропастился, а так называемые очевидцы народ известный – сначала сами лезут с показаниями, а потом, когда доходит до подробностей, выясняется, что именно в момент выстрела один шнурки завязывал, а второй и вовсе в другую сторону смотрел… – Она вздохнула. – Если будет доказано, что парень с бластером действительно стрелял в кого-то, то его депортируют. Но если выстрел был случайным, то все, что мы можем, – это конфисковать нелегальное оружие, оштрафовать владельца и отпустить на все четыре стороны. Так и придется сделать через двенадцать часов, если его злонамеренность не будет доказана.
Значит, Pay арестован! Этан заулыбался – широко и радостно, как рекламный персонаж.
– Ну а что его друг?
– Отмазывает его, конечно. Сам-то он со всех сторон чистенький, к нему не подкопаешься.
Итак, если он правильно понял, Миллисор на свободе. Улыбка сползла с его лица. И Сетти, которого Этан никогда не видел и не сможет узнать, тоже на свободе. Все, пора признаваться.
– Меня зовут Эркхарт, – начал он.
– А меня – Лара, – ответила девушка.
– Очень приятно, – автоматически отозвался Этан. – Но…
– Так звали мою бабушку, – доверительно сообщила она. – Мне вообще кажется, что семейные имена дают удивительное ощущение преемственности, правда? Ну, пока не столкнешься с какой-нибудь Стериллой. Это одна моя несчастная подруга. Так намучилась со своим именем, что теперь сокращает его до Иллы.
– М-м… Я… э-э-э… не совсем то хотел сказать.
Она склонила голову набок:
– Что не совсем?
– Простите?
– Что из того, что вы сказали, было не совсем то, что вы хотели сказать?
– Э-э…
– …ркхарт, – закончила она. – Очень милое имя. Я думаю, вам вовсе незачем его стесняться. Или, может быть, в детстве вас из-за него дразнили?
