– Зашибись! – покачал я головой. – Как там наши?
– Все в порядке, мой кайзер, – правильно понял меня мелкий проныра. – Нас с принцессами хорошо охраняют.
– Оно и видно, – усмехнулся я. – Надеюсь, Дмитрию хватило ума не последовать за тобой?
– Как можно, государь? – искренне удивился парень. – Это я последовал за его высочеством!
– Что?!
– Я здесь, отец! – появилась еще одна голова в бойнице.
– О нет!
– Мы с Петером пошли на разведку…
– Клянусь богом, кое-кто в Кремле не переживет сегодняшний день!
В этот момент ворота все-таки открылись, и я, пришпорив коня, не разбирая дороги, влетел внутрь. Судя по количеству бревен, камней и какого-то хлама, валяющегося по обе стороны от проезда, осажденные постарались на славу, когда заваливали проход. Однако мне почему-то не хотелось хвалить их предусмотрительность. Впрочем, и ругать рядовых стрельцов явно не стоило, тем более что к воротам спешно приближались фигуры покрупнее.
Походу здесь собралась вся или почти вся Боярская дума. Одни, как Шеин, были в полном воинском облачении и с оружием, другие, вроде Романова, в парадных ферязях и высоких горлатных шапках, третьи, очевидно, не успели толком одеться при бегстве и теперь выглядели не слишком презентабельно. Особняком стоял Филарет в окружении клира. Судя по полному облачению, они только что закончили молебен.
– Отец! – кинулся ко мне Дмитрий, а следом за ним и Петька. Возможно, именно это и спасло кое-кого от немедленной расправы.
Я соскочил с седла и бросился обнимать своих мальчишек.
– Эх вы, неслухи!
– Почему ты не взял меня с собой? И Петера?!
– Да, и меня!
Разумеется, взять их с собой я не смог бы в любом случае. Просто потому, что им еще рано сидеть в седле, а брать с собой карету… ну вы понимаете? Да, пришлось бы тащить целый обоз с припасами и слугами, которые смогли бы заботиться о детях, и какая тогда, к лешему, инспекция? И самое главное, сколько бы она продлилась? Тут, как выяснилось, столицу и на неделю нельзя оставить без присмотра.
– Я думал, тут безопаснее, – вздохнул я, особо выделив слово «думал». – Вокруг мои верные люди, они смогут приглядеть за вами и уберечь от беды.
– Помилуй, батюшка, – правильно поняли ход моих мыслей бояре и начали опускаться на колени.
Страшно не люблю этот рабский обычай, но тут уж никого не удерживаю. Ибо накипело.
– Куда, позвольте спросить, смотрели в Разбойном и Земском приказе? Почему вовремя не узнали о готовящихся беспорядках и не пресекли?
– Прости, государь, не уследил, – глухо ответил Романов, еще ниже склонив седую голову.
– И как так получилось, – обернулся я к Шеину, – что царь сам должен собирать ополчение, а в Разрядной избе никто и не почесался?
– Что уж там, виноваты мы, – отвечал герой обороны Смоленска. – Уж больно быстро все произошло.
– И почему, в бога душу мать, ни одна сволочь не приглядывает за царской семьей, а все заняты черт знает чем! – окончательно не выдержал я и начал ругаться на чем свет стоит.
– Помилуй!.. – завыл первый судья приказа Большой казны Шереметев, в ведении которого как раз и находилась царская резиденция вместе со всем двором, а также поварнями, ткацкими и швейными мастерскими и всеми прочими службами.
– Значит, так, – зло посмотрел я на лучших людей государства. – Если через пять минут…
Сказать, что случится через такой короткий промежуток времени, я не успел, поскольку с башен кто-то заорал дурным голосом:
– Пожар!
– Где? – задрал я голову, пытаясь рассмотреть кричавшего.
– Везде, – растерянно отозвался часовой. – По всей Москве задымило!
– Твою ж дивизию, – выругался я и как ужаленный побежал на стены, громыхая несуразными в данной ситуации доспехами.
Над столицей и впрямь тут и там поднимались дымы, а кое-где уже и полыхало.
– Вот это да! – с боязливым восхищением хором воскликнули оказавшиеся рядом Митька с Петькой.
– Что творят ироды… Они ж пол-Москвы спалят! – охнул взобравшийся за нами следом патриарх.
– Вот что, владыко, – вздохнул я. – Твой полк сейчас где?
– Патриаршие палаты охраняет.
– Выводи его в город и занимай Замоскворечье, пока оно не запылало. Если где гореть начнет – тушите, поймаете поджигателей – рубите. В общем, действуйте.
– Маловато нас для эдакого дела.
– Монахов привлеки. Царедворцам ведра раздай. Что хочешь делай, а чтобы огонь дальше не распространялся.
– Все исполню, государь. Сам-то ты куда?
– Заканчивать надо с бунтом, а затем пожар тушить.
– Батюшка, мы с тобой! – снова высунулись мальчишки.
– Вот еще что, – вздохнул я. – Поскольку на нянек и спальников надежды никакой нет, присмотри сам за этими двумя огнеборцами.
– И это исполню, – кивнул Филарет, после чего размашисто благословил меня: – Пусть тебя Бог хранит, царь православный!
– Только на него и надежда, – скрипнул я зубами и так же резво побежал вниз.
Дмитрий с Петером хотели было воспользоваться моментом и технично смыться, но патриарх был не тем человеком, от кого можно легко ускользнуть.
– Стоять, чада! Али не слышали, как царь вас моему попечению поручил?
– Но, владыко!
– Ничего не ведаю, сказано стоять, стало быть, выполняйте. Не то враз березовой каши отведаете. Я вам не Шереметев, у меня не забалуете!
– Ну уж принца-то вы, ваше святейшество, пороть не станете, – рассудительно заметил Петер, опасливо косясь на патриарха.
– Вот ты за обоих и получишь, – не растерялся глава Русской церкви, – а станешь умствовать, так и втройне.
– Я – лютеранин, – набычился мальчишка.
– А я – поп, мне и окрестить недолго!
Сраженный последним доводом юный приятель царевича замолк и старался более не отсвечивать.
Что такое пожар в деревянном городе? Это ад. Одно спасало – пока сильного ветра нет. А на небе даже тучки появились, вот бы сейчас дождиком ливануло с высоты, какая подмога огнеборцам! Но нет, ни капельки, а потому мы мчались сквозь огонь и дым, чтобы вышибить из города бунтовщиков, после чего можно было приступить к тушению пожаров.
К счастью, народ уже и сам стал отходить от развернувшейся в столице кровавой вакханалии. Увидев, что власть наконец-таки появилась и занята их спасением, люди сами выходили из домов и, выстраиваясь тут же в цепи, передавали друг другу ведра. Там, где потушить не получалось, горящие терема, избы и сараи раскатывались по бревнышку. Из охваченных пламенем домов выносили немощных и угоревших, выводили из клетей скотину.
